Людовик XIV, король-артист - [48]

Итак, ситуация следующая: Мольер и Люлли вкушают чудесный успех трагедии-балета; но скверный поэт Пьер Перрен и посредственный музыкант Робер Камбер вкушают еще больший успех оперы или того, что претендует ею быть. Мольер реагирует мгновенно: работы, которые он предпринимает в своем театре, доказывают, что он сразу же решил следовать вкусам публики и короля и посвятить себя более чем когда-либо комедиям и трагедиям с музыкой и балетом. Но Люли реагирует даже еще быстрее и идет дальше: он требует у короля передать ему патент Перрена, разоренного и сидящего в тюрьме за долги, тем самым предавая Мольера, с которым он договорился идти просить у короля привилегию на создание Академии музыки и танца.

Что, фактически, произошло? Каждый отреагировал в соответствии со своей исходной профессией. Мольер усвоил урок «Психеи» (прекрасный театр с музыкой), а Люлли — урок «Помоны» (музыка прежде всего). Начиная с этого момента их цели расходятся. Поскольку Люлли таков, каков он есть, все происходит очень быстро: Мольер становится для него человеком, которого надо уничтожить. Не так важно, что они десять лет сотрудничали. Он будет безжалостен.

Перро (всегда источник точной информации всякого рода и во всех сферах) рассказывает, как Люлли заручался поддержкой маркизы де Монтеспан, требовал аудиенции у короля, нарисовал ужасающую картину беспорядка, связанного с недееспособностью бедного Перрена и несчастного Камбера, отстаивал свои интересы и «потребовал этой милости у короля так страстно и с такой настойчивостью, что король, боясь, чтобы с досады тот все не бросил, сказал Кольберу, что не хотел бы упускать этого человека из-за его дивертисментов и что пусть согласятся на то, чего тот требует: что и было сделано на следующий день».

13 марта 1672 года Люлли получил патент на создание Королевской Академии музыки. Тогда же, впервые после 1659 года, Мольер тщетно ожидал королевского заказа на карнавальное представление. Его пенсион не был ему выплачен. Продолжая войну, он поставил — в своем собственном театре, не при дворе — «Мнимого больного» и умер во время четвертого представления, 17 февраля 1673 года. Через два месяца, 27 апреля, Люлли дал первое представление своей первой оперы, «Кадм и Гермиона», которая стала также и первой настоящей французской оперой.

Король и музыкант

История отношений Людовика XIV с оперой — это новая история страсти. Она продолжалась вплоть до смерти Люлли, или почти вплоть — это «почти», как увидим, важно.

Страсть короля проявляется мгновенно. Немного непосредственной информации в связи с «Кадмом и Гермионой» (1673). Факты следовали в изобилии. Мадам де Севинье свидетельствует:

«20 ноября. Господин де Ларошфуко больше не покидает Версаля. Король призвал его и усадил у мадам де Монтеспан, чтобы слушать репетиции оперы, которая превзойдет все остальное. Это надо видеть.

1 декабря. Часто репетируют симфонии (32) из оперы. Это вещь, которая превзойдет все, что когда-нибудь слышали. Король на днях сказал, что если он будет в Париже, когда играют оперу, он будет ездить на представления каждый день. Похвала эта стоит ста тысяч франков...»

И вплоть до «Армиды», двенадцатью годами спустя, Людовик XIV все так же шаг за шагом следил за созданием всех опер, от замысла до представления.

Выбор сюжета: «Говорят, что король сам дал сюжет для оперы «Амадис» (Амстердамская газета, апрель 1684); «... к удовольствию, которое я чувствую, предлагая Вашему Величеству оперу, для который вы соблаговолили выбрать сюжет...» (Люлли предисловие к «Амадису»). «Работают над новой оперой, сюжетом которой стал «Неистовый Роланд», и вновь сам Ко-роль выбрал и отметил это произведение господину Кино и господину Люлли» (Амстердамская газета, апрель 1684); «Кино этой зимой принес королю к мадам де Монтеспан три оперные либретто: первое — «Маларик, сын Геркулеса», второе — «Цефал и Прокрида», третье — «Армида и Рено»; король нашел все три в своем вкусе и выбрал «Армиду» (дневник Данжо, 16 мая 1685).

Затем чтение либретто Кино перед королем: часто он читает акт за актом, по мере того как их пишет: «Кино прочел пролог оперы, которую мы увидим в первые дни следующего года. Стихи нашли очень хорошими» (Письмо Сент-Эньяна к Бюс-си-Рабютену, 24 декабря 1676).

Репетиции на его глазах, бесконечно, в течение двенадцати лет, как явствует из заметок мадам де Севинье: «Король оказал ему честь, высказав желание первым это увидеть: король не хотел, чтобы другие имели преимущество в таком удовольствии. Он никого сюда не пустил, кроме графа де Фиеск, дружбой которого Люлли гордился, как и граф де Фиеск гордился уважением Люлли, который продемонстрировал ему некоторые куски» (Лесерф де ла Вьевиль).

Представления, на которых король присутствовал бессчетное количество раз, — «Атиса», например, он смотрел девятикратно. О «Роланде» Данжо упоминает день за днем:

«Понедельник 8 января 1685 года. Вечером представляют в первый раз оперу «Роланд» в манеже большой конюшни, который приспособили для этого.

Вторник 16 января. Вечером дают оперу во второй раз.

Среда 24 января. Представляют оперу «Роланд» в третий раз. Король пригласил сюда архиепископа Парижского.