Людовик XIV и его век. Часть первая - [2]

Александр Дюма.

I

Обстоятельства, которым Людовик XIV обязан своим рождением. — Анна Австрийская объявляет о своей беременности. — Милость, которую она испрашивает в связи с этим у короля. — Беглый взгляд на предшествующие события. — Людовик XIII. — Анна Австрийская. — Мария Медичи. — Кардинал Ришелье. — Гастон Орлеанский. — Госпожа де Шеврёз. — Первый разлад между Людовиком XIII и Анной Австрийской. — Ревность короля к своему брату. — Кардинал Ришелье влюблен в королеву. — Занимательная история на тему этой любви.

Пятого декабря 1637 года король Людовик XIII отправился с визитом к мадемуазель де Лафайет, которая в марте того же года удалилась в монастырь Визитации Пресвятой Девы Марии, находившийся на улице Сент-Антуан, и, постригшись там в монахини, приняла имя сестры Анжелики. Поскольку одной из прерогатив, связанных с титулами короля, королевы и королевских детей, являлось право входить во все монастыри и свободно беседовать с монахинями, визиты короля к его бывшей любовнице не встречали никаких препятствий.

Впрочем известно, что любовницы Людовика XIII были лишь его подругами и ухаживания целомудренного сына Генриха IV и целомудренного отца Людовика XIV, монархов вовсе не целомудренных, никогда и никоим образом не вредили доброму имени женщин, которым они адресовались.

Луиза Мотье де Лафайет, происходившая из древней овернской фамилии, на семнадцатом году жизни вступила в качестве фрейлины в свиту Анны Австрийской. Король обратил на нее внимание в 1630 году, и очарование ее ума и внешности вывели его если и не из целомудренности, то из присущей ему холодности; Бассомпьер рассказывает, что, проезжая в это время через Лион, где находился Людовик XIII, он застал короля среди дам, влюбленным и любезным против обыкновения.

Фавор мадемуазель де Лафайет ничем не омрачался до тех пор, пока она старалась оставаться непричастной к делам политики. Но как только отец Жозеф, приходившийся ей родственником со стороны Мари Мотье де Сен-Ромен, своей матери, убедил ее принять участие в интригах против кардинала, которого честолюбивый капуцин, стремившийся занять его место, хотел погубить в глазах короля, спокойствие и счастье были навсегда утрачены для нее и для ее царственного возлюбленного.

По своему обыкновению, Ришелье не напал на любовь Людовика XIII к мадемуазель де Лафайет прямо, а употребил одну из хитростей, привычных для этого великого министра, которому полжизни приходилось прибегать к уловкам, удававшихся ему тем более, что они были недостойны столь выдающегося гения и никто не ожидал ничего подобного с его стороны. Он угрозами побудил Буазанваля, которого Людовик XIII извлек из своей гардеробной и сделал своим первым камердинером, предать своего господина, доверявшего ему во всем, вначале искажать смысл устных посланий влюбленных, а потом передавать кардиналу письма, которые они писали друг другу и которые в его кабинете и под рукой искусных секретарей, нанятых с этой целью, претерпевали настолько сильные изменения, что, выйдя из рук писавших полными изъявлений нежности, они приходили с такими горькими упреками, что дело уже шло к разрыву между влюбленными, как вдруг объяснение открыло им истину.

Они призвали Буазанваля, который был вынужден признаться в своей измене и рассказать о махинациях министра, и только тогда Людовик XIII и мадемуазель де Лафайет узнали, что уже давно, не подозревая об этом, они находились под бременем ненависти кардинала.

Все знали, насколько страшна, даже для короля, была эта ненависть. Бекингем, Шале и Монморанси уже лишились из-за нее жизни, и, по всей вероятности, как раз в это время из-за нее умер отец Жозеф. Обезумев от страха, мадемуазель де Лафайет укрылась в монастыре Визитации; несмотря на все просьбы Людовика XIII, она не пожелала вернуться оттуда и, под именем сестры Анжелики, приняла там постриг: случилось это, по словам одних, 19 мая 1637 года, а по словам других — 24 мая.

Однако, хотя мадемуазель де Отфор, вызванная Ришелье из изгнания, уже начинала занимать в сердце короля то место, какое принадлежало прежде мадемуазель де Лафайет, Людовик XIII продолжал поддерживать с сестрой Анжеликой сношения, которые сделались ему необходимы, и, как уже говорилось, тайно выехав из Гробуа, где он тогда жил, отправился к ней с визитом. Он вошел в монастырь в четыре часа пополудни, а вышел оттуда в восемь часов вечера.

О чем шла речь в их беседе, никто так никогда и не узнал, ибо она протекала с глазу на глаз, как и все беседы, какие Людовик XIII вел с мадемуазель де Лафайет с тех пор, как она удалилась в монастырь Визитации Пресвятой Девы Марии. Но, когда король вышел оттуда, он показался тем, кто его сопровождал, чрезвычайно задумчивым; в тот вечер бушевала ужасная буря, шел дождь с градом, а темнота стояла такая, что ничего нельзя было разглядеть в четырех шагах от себя; кучер спросил короля, следует ли возвращаться в Гробуа; и тогда Людовик XIII, казалось, сделал усилие над собой и после минутного молчания произнес:

— Нет, мы едем в Лувр.

И карета быстро покатила по дороге во дворец, к великому восторгу конвоя, обрадованного тем, что ему не надо проделывать в такую жуткую погоду путь длиной в четыре льё.