Людовик IX Святой - [3]
Уже на уровне формулирования задач исследования мы видим тесное переплетение различных по своему характеру проблемных, методических и тематических установок. Историческая картина, реконструируемая Ж. Ле Гоффом, совмещает сразу несколько ракурсов, задаваемых нередко прямо противоположными точками наблюдения, которые историк пытается привести к органическому единству в рамках своей работы. С одной стороны, Ж. Ле Гофф стремится реализовать давно интересующий его замысел «тотальной» истории, с другой — проверить устойчивость традиционных конвенций жанра исторической биографии. Его работа представляет собой попытку плодотворного сосуществования разных течений социально-культурной истории: истории структур и «длительных процессов» и частной истории, исходящей из целесообразности изучения «индивидуальных» случаев и ситуаций, в которых преломляется культурное своеобразие эпохи. Весьма существенным кажется обращение Ж. Ле Гоффа к актуальной и весьма болезненной для традиционного исторического исследования проблематике так называемой «литературной критики». В частности, значительное место в работе уделено вопросу о мере адекватности образа исторических текстов стоящей за ним исторической реальности. Феномен «стилизации» как универсального средства самосознания и самовыражения и одновременно — самомаскировки общества выводится Ж. Ле Гоффом за пределы анализа собственно «литературных текстов» и осознается как кардинальный объект историко-культурной интерпретации. В этом смысле его подход обнаруживает точки соприкосновения с так называемой «новой культурной историей». Наконец, самим автором в качестве сквозного и исходного осознается вопрос о соотношении собственно исследовательской и нарративной сторон исторического сочинения. Желание разрешить проблему, как и для чего должна создаваться историческая биография, признается Ж. Ле Гоффом как импульс, спровоцировавший его «предприятие». За ним стоит не только указанное выше желание проверки гибкости консервативного жанра с точки зрения адаптации новой проблематики, но и определение степени влияния формальных канонов жанра на процесс и результаты исследования.
Круг историографических проблем, затрагиваемых автором, также поражает своей широтой и разнообразием. Интенсивному обсуждению подвергаются актуальные вопросы культурной и социальной истории: восприятие времени и пространства, городская культура и ментальность, роль интеллектуалов в средневековом обществе, социальная память и факторы ее развития, представления европейцев об иных землях, изобразительное искусство как предмет социально-культурной интерпретации. Ведущее положение, однако, занимают две проблемы: символический язык и идеология власти — во-первых, и система религиозных представлений и идеал святости — во-вторых. Обсуждение этих проблем автором^ будучи сконцентрировано специально на 13-м столетии, имеет широкую хронологическую перспективу, уходящую, с одной стороны, в раннее Средневековье, с другой — в живую современность.
Все эти ракурсы рассмотрения и репрезентации фигуры Людовика отражены в формальной структуре сочинения Ж. Ле Гоффа. Автор подразделяет свою книгу на три части, каждая из которых в целом представляет завершенное в себе самом исследование. Первая часть («Жизнь Людовика Святого») посвящена изложению биографии короля от момента его рождения до обстоятельств посмертной канонизации. Сам автор характеризует ее как самый нарративный раздел книги, однако уже здесь поднимаются многие существенные проблемы, обсуждение которых рефреном звучит на протяжении всего сочинения. Вторая часть («Производство памяти о короле. А был ли Людовик Святой?») специальна и сугубо сконцентрирована на анализе средневековых сочинений ХIII–XIV веков, посвященных или уделяющих существенное место персоне короля. В этом разделе автор выясняет механизмы и принципы конструирования образа Людовика в средневековой письменной традиции. Он убедительно показывает, что образ кораля существенно варьировался в различных сочинениях. Причем такое восприятие короля определялось не столько временной дистанцией, сколько спецификой целей, идеологических и культурных установок отдельных социальных и религиозных сообществ, с инициативой которых и было связано «производство» тех или иных текстов. Существенные отличия в изображениях короля автор объясняет и исходными нормативными установками различных жанров. В частности, традиционная топика, литературные и риторические каноны предопределяли существенные различия персоны Людовика как героя агиографических текстов, хронистики или биографии Жуанвиля. С точки зрения решения кардинальной исследовательской проблемы — приближения к реальному Людовику — этот раздел носит очевидный деконсгруктивный характер, поскольку именно здесь автор достигает существенных успехов в разрушении традиционной историографической иллюзии об историческом источнике как хранилище аутентичной и прямой информации.
Третья, и главная в смысловом отношении, часть работы («Людовик Святой, король идеальный и уникальный») посвящена процедуре реконструкции персоны Людовика в ее специфических духовных и поведенческих проявлениях. Методически и по содержанию она представляет собой противовес, своеобразную исследовательскую антитезу второй части сочинения. Избираемый Ж. Ле Гоффом путь к истинному Людовику проходит через сопоставление данных различных источников, согласование «фактов» и «явлений», относящихся как непосредственно к персоне короля, так и к тому, что условно можно обозначить как духовный контекст эпохи. Именно в этой главе автор дает наиболее исчерпывающее представление о характерных для эпохи механизмах рефлексии по поводу феноменов королевской власти и святости, выстраивает сложные ряды идеологических и символических формул. Стремясь определить положение Людовика в этой системе координат, автор направляет свои усилия на разрушение традиционного видения исторического деятеля как пассивного рецептора веяний эпохи. Целью исследования становится установление меры сознательности героя в восприятии определенных формул и идеальных моделей для подражания, равно как и свободы действия и поведения в рамках нормативных требований и общих тенденций социального развития. Основные выводы автора, сформулированные уже в заглавии третьей части работы, могут быть сведены к констатации того факта, что Людовик Святой был первым правителем Франции, сознательно стремившимся реализовать в своей деятельности и в самой своей персоне идеальные представления о сакральном христианском правителе и основные религиозно-этические требования порожденного нищенствующими орденами эталона святости. Риторический и проблемный вопрос, определяющий общую тональность исследования — существовал ли Людовик Святой, — получает отчасти свое позитивное разрешение.
Известнейший французский медиевист рассматривает Средние века прежде всего с точки зрения складывания европейской идентичности. Именно в эту эпоху, которая заслуживает самого пристального к себе отношения, сформировались основные черты знакомой нам Европы. Само понятие «Европа» встречается уже в документах VII века, а первая попытка ее объединения восходит к следующему столетию. Далее, на протяжении всего Средневековья, складывались отличительные особенности Европы как особой социокультурной общности, объединенной христианскими ценностями, и возникали первые ростки общеевропейского самосознания.
Это издание осуществлено при участии Министерства иностранных дел Франции и французского посольства в Москве Автор книги, один из ведущих представителей Школы «Анналов», предпринимает попытку сжато, но предельно ярко и убедительно охарактеризовать основные особенности средневековой цивилизации. В центре внимания автора — Пространство и Время в жизни и восприятии тогдашнего населения Европы, его материальная жизнь, характеристика их социальной системы и, главное, анализ их менталитета, коллективной психологии, способов чувствовать и мыслить.
Кто расскажет о Средних веках лучше, чем Жак Ле Гофф? Знаменитый французский историк, один из главных специалистов по Средневековью (а возможно, крупнейший на сегодняшний день), написал великолепную книгу, которая будет интересна как детям, так и взрослым. Она построена как диалог между автором-ученым и любознательным подростком. Средние века — одна из самых притягательных и ярких эпох в истории Европы. Ле Гофф показывает два разных ее облика: прекрасный, благородный, поэтический с одной стороны и неприглядный, в чем-то даже уродливый — с другой.
Мы представляем отечественному читателю историко-антропологическое исследование Жака Ле Гоффа, посвященное роли денег в средневековье. Автор фокусирует свое внимание на двух аспектах: Первый — это собственно деньги, почти исключительно представленные в ту эпоху в виде монеты (или вернее монет), равно как и все с ними связанное: чеканка, история монетных дворов и видов монет, денежное обращение, становление государственных налоговых систем, появление финансового учета. Второй — это отношение к деньгам: стремление к обладанию ими.
Новая книга непревзойденного знатока и исследователя культуры Западной Европы продолжает знакомить читателя с интереснейшими деталями средневековой европейской жизни. Жак Ле Гофф исследует само средневековое представление о жизни, ее героях – рыцарях без страха и упрека или благородных разбойниках; о местах, с которыми у нас связано представление о Средневековье, – укрепленном замке или кафедральном соборе; о фантастических существах, нашедших отражение в мрачноватом и влекущем мире старинных легенд.
С очерка истории интеллектуалов, людей, посвятивших себя умственной деятельности, — ученых (монахов и клириков) и мирян (богословов и философов), Ле Гофф начинает свою экспансию в мир духовности и психологии человека Средних веков. Как и в последующих своих работах — «Другое Средневековье», «Людовик IX Святой», нашумевшей в 1960-е годы «Цивилизации средневекового Запада» и др., он остается верен культурно-антропологическому подходу «Новой исторической науки», у истоков которой стояли Марк Блок и Люсьен Февр.Книга адресована историкам, философам, культурологам, филологам, а также самому широкому читателю, интересующемуся прошлым европейской культуры.
Подлинное значение Владимира Маяковского определяется не тем, что в советское время его объявили «лучшим и талантливейшим поэтом», — а тем, что и при жизни, и после смерти его личность и творчество оставались в центре общественного внимания, в кругу тем, образующих контекст современной русской культуры. Роль поэта в обществе, его право — или обязанность — активно участвовать в политической борьбе, революция, любовь, смерть — всё это ярко отразилось в стихах Маяковского, делая их актуальными для любой эпохи.Среди множества книг, посвященных Маяковскому, особое место занимает его новая биография, созданная известным поэтом, писателем, публицистом Дмитрием Быковым.
Решил выложить заключительную часть своих воспоминаний о моей службе в органах внутренних дел. Краткими отрывками это уже было здесь опубликовано. А вот полностью,- впервые… Текст очень большой. Но если кому-то покажется интересным, – почитайте…
Непокорный вольнодумец, презревший легкий путь к успеху, Клод Дебюсси на протяжении всей жизни (1862–1918) подвергался самой жесткой критике. Композитор постоянно искал новые гармонии и ритмы, стремился посредством музыки выразить ощущения и образы. Большой почитатель импрессионистов, он черпал вдохновение в искусстве и литературе, кроме того, его не оставляла равнодушным восточная и испанская музыка. В своих произведениях он сумел освободиться от романтической традиции и влияния музыкального наследия Вагнера, произвел революционный переворот во французской музыке и занял особое место среди французских композиторов.
Вышедший в 1922 году этюд Н. Стрельникова о Бетховене представляет собой попытку феноменологического подхода к осознанию значения не только творчества Бетховена для искусства, но и всей его фигуры для человечества в целом.
Повесть А. Старкова «...И далее везде» является произведением автобиографическим.А. Старков прожил интересную жизнь, полную событиями и кипучей деятельностью. Он был журналистом, моряком-полярником. Встречался с такими известными людьми, как И. Папанин. М. Белоусов, О. Берггольц, П. Дыбенко, и многими другими. Все его воспоминания основаны на достоверном материале.
Книга повествует о четырех поколениях семьи Поярковых, тесно связавших свою судьбу с Киргизией и внесших большой вклад в развитие различных областей науки и народного хозяйства республик Средней Азии и Казахстана.