Людмила Зыкина - [9]

Привез домой Людмиле Георгиевне корзину черной смородины с моей дачи под Вереей. В ответ она решила угостить тортом, зная, что я любитель сладкого. «Эля, – говорит она юной помощнице по хозяйству, – сходи за тортом». Кондитерская располагалась внизу, на первом этаже. Та быстро принесла и поставила на стол гостиной почти художественное творение из шоколада. «А где сдача?» – спросила Зыкина. «У телефона», – кивнула в сторону тумбочки, где стоял телефон, помощница, поблескивая бриллиантовыми сережками. Сдача состояла из 30 копеек.

Приехали с Зыкиной на такси к подъезду Центрального телевидения – там готовилась очередная передача с ее участием. На счетчике высветились цифры – 1 руб. 60 коп. Вынимает из кошелька 2 рубля и дает водителю. Тот кладет деньги в карман и включает зажигание. «А сдача где?» – спрашивает певица. Таксист с удивлением смотрит на нее, вытаскивает из кармана пригоршню мелочи и отсчитывает 40 копеек.

«Сдались вам, Людмила Георгиевна, эти 40 копеек», – сказал я, захлопнув дверцу авто после выхода певицы из машины. «Любовь к деньгам – корень всех бед, – проронила она. – Он (водитель) решил заработать и поехал окружным путем, хотя ехать сюда более короткой дорогой – считанные минуты. Ему бы не помешало побывать в Австралии, в Сиднее и поучиться у местных водителей кое-чему». (Вот что имела ввиду певица. Во время гастролей в Австралии в 1967 году она должна была встретиться с известной писательницей Катариной Сусанной Причард, но не могла разыскать нужную улицу. Взяла такси. Таксист пожал плечами, когда услышал из уст пассажирки неизвестный ему адрес. После недолгих раздумий все же связался по радио то ли с полицией, то ли с каким-то информационным центром. Проехав метров триста и еще примерно сто после поворота за угол, машина остановилась в нужном месте. «Вот эта улица, а вот дом, – сказал водитель, указывая на утопающий в зелени небольшой особнячок в тени деревьев. Зыкина протянула деньги. Таксист даже не взглянул на них. «Такая работа не стоит и цента, – молвил он. – Всего вам доброго, сударыня».)

В начале 80-х в Ленинграде проходил очередной съезд композиторов страны. По его завершении Зыкина за свой счет устроила банкет в гостинице «Европейская» и пригласила на него человек пятнадцать – шестнадцать, только тех, кого хорошо знала и с кем сотрудничала. После застолья, после того, как последний подвыпивший композитор с очень известной фамилией попрощался с ней, сказав: «Ты, Люда, хорошая бабенция, спасибо тебе», Зыкина позвала своего администратора и водителя и распорядилась, чтобы они забрали со стола все бутылки с марочным вином, водкой, коньяком и все остальное, что оставалось нераспечатанным или нераскрытым, – банки с икрой, рыбой, пряностями, коробки шоколада и т. д. «Зачем добру пропадать», – как бы мимоходом заметила она, когда вместительные сумки были забиты продуктами и деликатесами до отказа.

Я никогда не просил у Зыкиной денег ни по какому поводу, но зато если и просил о чем-то, немедленно следовала фраза: «О чем вы говорите, Юрочка! Нет проблем!». Покупая «Волгу» в 1986 году, я хотел, чтобы она была белого цвета (цвет определила Плисецкая: «Белая машина наряднее. Черная в жару сильно нагревается, на ней грязь видна, в сумерках, если стоит у обочины, ее просто можно не заметить…») и на 76-м бензине. Тогда Людмила Георгиевна тут же позвонила директору магазина «Автомобили» на Кожуховской, и я получил отличный автомобиль.

– Ну как машина? – спрашивает.

– В порядке. Даже перед продажей сделали протяжку узлов.

– Где находится твоя ГАИ?

– На Ярцевской, в Кунцеве.

– Ты когда будешь оформлять документы?

– Да хоть завтра.

– Завтра и оформляй.

На другой день я отправился с документами в автоинспекцию. Как только назвал свою фамилию в первом же окне, словно из-под земли вырос передо мной лихой майор и помог быстрехонько решить все мои вопросы. Ну, думаю, не иначе как Зыкина позвонила высокому начальству в МВД. И действительно, позвонила. Так же быстро с помощью Людмилы Георгиевны я получил место в кооперативном гараже напротив дома, где живу.

Перед интервью с ней вышел из строя видавший виды диктофон (его подарил еще Давид Ойстрах). «Да выброси ты его, если ремонту не подлежит, – сказала она. – Я тебе из Японии новый привезу». И привезла. Сразу два «Сони». Один поменьше – для работы, другой большой – «слушать музыку».

* * *

За свою жизнь Зыкина получила множество всяких подарков – от «Мерседеса» до ивановских цветастых фартуков и павловско-посадских полушалков. Она и сама, как говорится, в долгу не оставалась – дарила от сердца и никогда не задумывалась о стоимости подарка. У нее был внушительный список имен и фамилий с датами рождения друзей, знакомых, артистов ансамбля «Россия», и она никогда не забывала поздравить кого-то и с днем рождения, и с круглой датой, и с Новым годом. Она, наверно, испытывала какое-то чувство удовлетворения, особенно когда процесс этот происходил неожиданно для человека, которому предназначался подарок. Перед тем как дарить, узнавала, что именно человеку нужно, чтобы подарок был впрок, не был никчемным предметом или ненужной безделушкой. Разведка проводилась настолько искусно, что человек нисколько не подозревал о каком-либо презенте со стороны Зыкиной. Приглашала к себе в кабинет, скажем, кого-то из артистов ансамбля и вручала ему новейший пылесос для автомобиля или импортную электробритву или еще что-то такое, что у музыканта вызывало и чувство благодарности, и радость одновременно за столь необходимую в жизни вещь.