Люди войны - [71]

— Причины не по нашей части, Джок. Наше дело это сделать и сдохнуть. Они выхватили меня прямо на окончательном планировании операции на Родосе и отправили сюда.

— Похоже, что «Семнадцатый» собирает довольно интересную группу, хотя и не знаю, для чего. Получается так: я со своим опытом работы в пустыне, вы, со своим опытом в Специальной Лодочной службе. Они также прислали мне сержанта Терри и капрала Сиверна — оба хорошие ребята с опытом глубоких разведывательных операций. Но куда мы идем? Где вообще этот Кизляр?

— Я вот как раз пытаюсь это выяснить, — Сазерленд снова покосился на карту. — «Семнадцатый» задумал что-то очень оригинальное.

— Я и сам так думаю, — раздался голос, и они оба обернулись, увидев коренастого человека в шортах цвета хаки и пустынной камуфляжной рубашке, стоявшего в дверном проеме. Хлопковая шляпа скрывала кудрявые коричневые волосы, а его глаза словно сканировала обоих. Это был «Семнадцать-F», лично Ян Флеминг. Пройдет немало лет, прежде, чем он начнет применять свой опыт военных лет в написании романов о Джеймсе Бонде. Пока что он писал сценарий новой операции.

— Я тот, о ком вы говорили, — тихо сказал он. — И у меня есть действительно интересное дело для вас, джентльмены. И никто его не отменит на этот раз, если только я сам этого не сделаю.

— Должен сказать, коммандер, что вы двигаетесь, словно кот, — сказал Хазелден. — Не удивительно, что в темных коридорах Уайтхолла всем постоянно мерещиться ваша тень.

— Это верно, — сказал Флеминг, ощущая запах дыма трубки Сазерленда. Пах он хорошо, и Флеминг потянулся в карман рубашки за мятой пачкой сигарет. Сазерленд быстро протянул ему зажигалку «Ронсон».

— Наше дело, джентльмены, действительно происходит из очень темных уголков. Такого темного, что даже я ничего не смог толком понять, пытаясь разобраться. Но к делу… Очень немногие люди когда-либо узнают то, что я собираюсь сказать вам. Возможно, до вас доходили слухи, какие-либо случайные упоминания со стороны людей с большим количеством золота на шапках и толстыми полосами на манжетах. Возможно вы слышали о проблемах, которые очень скоро начинались у любого, кто слишком свободно говорил об этом. Я говорю о «Джеронимо».

Воцарилась тишина с явным оттенком беспокойства, так как и Хазелден и Сазерленд слышали это всегда произносимое шепотом слово, хотя и не знали, о чем точно идет речь — потому что об этом всегда говорили очень и очень тихо, потому что любого, кто бы заговорил об этом открыто, очень скоро сожрали бы с костями. Услышать это слово, произнесенное с подобной беспечностью человеком из уютных подвалов Уайтхолла было шоком.

Флеминг увидел озадаченное выражение лиц обоих им решил использовать это. Он знал, что не следовало вываливать подобное на таких людей, потому что у него было то, чего они жаждали больше всего на свете — информации о задаче, которую должны были выполнить. Да, оба были хорошими солдатами, именно поэтому Флеминг выбрал их, но им часто приходилось действовать в обстановке незнания, под покровом ночи после того, как они высаживались с подводных лодок в безлунную ночь на черных резиновых плотах. Чаще всего, настоящая цель операции, которую им было поручено выполнить, была им не известна, и «они знали только основы». Сегодня Флеминг решил, что им нужно знать.

— Я вижу, джентльмены, что вы слышали это слово, так что я должен пояснить, о чем идет речь. «Джеронимо» это корабль — очень опасный корабль. И на его борту находятся люди — очень опасные люди. Один из этих людей сошел на берег около Картахены в прошлом месяцев и пытался отправиться на запад, в Атлантику, на пароходе, следовавшем в Кадис. Немецкая мина и внимательный капитан британского эсминца странным образом посотрудничали, и он оказался на некоторое время под Скалой в Гибралтаре… А потом нам не повезло. Мы не знаем, как он сбежал, возможно, ему кто-то помог, но вскоре мы это узнаем. Этим я займусь сам. Мы знаем, что этот человек, вероятно, направлялся на восток, через Стамбул на турецком пароходе, а затем пробрался в Черное море на советском тральщике. Короче говоря, мы хотим его вернуть, и вы, джентльмены, должны его вернуть… — Он прервался, сделал длинную затяжку и снова посмотрел на них оценивающим взглядом. — Или же, — категорично сказал он, — вы умрете, пытаясь сделать это[75].

ГЛАВА 23

В сентябре 1942 германские вооруженные силы достигли наибольшего продвижения в войне. Силы Союзников были отброшены, однако сопротивление медленно усиливалось, словно натягиваемая тетива лука, и вскоре стрелы контрнаступлений полетят в немцев всерьез. Но в этот месяце исход войны еще отнюдь не был определен, и мир затаил дыхание от страха, что могучий Вермахт так и не будет остановлен. Роммель оттеснил британцев до самой египетской границы и занимался вопросами снабжения, чтобы продолжить наступать на восток. Немецкая 6-я армия генерала Паулюса входила на улицы Сталинграда, а дальше на юге 1-я танковая и 17-я армии Клейста наступали от Ростова на Кавказ. «Если я не получу кавказскую нефть», — говорил фюрер. — «Война будет проиграна».

Наступление на Кавказ имело своей главной целью обеспечить жизненно важные для немецкой армии ресурсы, в частности нефть, нужную для приведения в движение военной машины. По мере того, как советская армия беспорядочно отступала, немцы быстро захватили нефтяные месторождения в Майкопе и наступали в сторону еще более богатых месторождений в районе Грозного. Тем не менее, главный приз лежал дальше на юге и востоке у побережья Каспийского моря: главные нефтяные месторождения в районе Баку.