Люди средневековья - [63]
И наконец, третьим источником являются завещания Пейкоков, трое из которых хранятся в Сомерсет-Хаус: завещание Джона Пейкока (умер в 1505 году), отца Томаса и строителя дома, завещание самого Томаса Пейкока (умер в 1518 году) и завещание его племянника Томаса, того самого, чье надгробие находится в приделе церкви. Он оставил длинное и полное подробностей завещание, содержащее сведения по истории своего города и организации текстильного производства. Социальные историки пока еще редко обращаются к изучению завещаний. Трудно поверить, какое огромное количество сведений о жизни наших предков можно узнать из скорбных документов. Это понимают только те ученые, которым довелось листать страницы «Йоркского собрания завещаний». Из завещаний можно узнать, скольким дочерям отец мог обеспечить приданое, и скольких он отправлял в монастырь, и какое образование давал своим сыновьям. Можно узнать, какие религиозные дома были самыми популярными, и какие люди имели в домах книги, и что это были за книги, сколько денег купцы считали нужным тратить на благотворительные дела и что они думали о деловых способностях своих жен. Вы прочитаете длинные, удивительные списки фамильного столового серебра, где любимые чашки и блюда имели ласкательные прозвища, а также списки колец, брошек и четок. Приводятся подробные описания платьев и мехов, иногда совсем простых, иногда просто великолепных, поскольку люди передавали своим детям богатые одежды точно так же, как и драгоценности. Вы встретите еще более удивительные описания кроватей со всем постельным бельем и пологами, ибо кровать была очень дорогой мебелью и часто, судя по завещаниям, была действительно великолепна и красива. В адрес Шекспира было высказано много совершенно необоснованных упреков в том, что он оставил своей жене Энн Хетэвей кровать всего лишь второго сорта, хотя вполне мог бы оставить и первого. Но еще более красивыми, чем платья, кровати и пологи, были одеяния, сшитые из парчи или украшенные вышивкой, которые передавались по наследству. Огромный интерес вызывают тщательно расписанные погребальные церемонии.
До нас дошли завещания всех видов, даже завещания крестьян, хотя теоретически все имущество крестьянина принадлежало его господину. Но больше всего сохранилось завещаний королей и королев, лордов и дам, епископов и приходских священников, юристов и владельцев торговых лавок. Здесь мы обнаруживаем много свидетельств социального процветания представителей среднего класса. Мы узнаем о том, чем они занимались, какие товары продавали в своих лавках, находим описания их домов и сельских поместий (иногда), ренты, которую они платили за свои городские дома (почти всегда), их буфетов со столовым серебром, украшений их жен, имена их подмастерьев и указания, к какой гильдии они принадлежат, описание их благотворительных дел, свидетельства их браков с дворянами и характеристику их религиозных взглядов. Словом, завещания дают нам живую картину повседневной жизни представителей среднего класса.
Таковы три источника, с помощью которых можно воссоздать жизнь и эпоху Томаса Пейкока. Все они — дома, надгробия и завещания — свидетельствуют о быстром росте в последние два столетия Средневековья крупного и процветающего среднего класса, богатства которого были основаны не на земельной собственности, а на занятиях промышленностью и торговлей. Мы уже встречались с типичными представителями этого класса — Томасом Бетсоном и домовладельцем из Парижа, имени которого история для нас не сохранила. Теперь же мы посмотрим, что расскажут нам о суконщике Томасе Пейкоке его дом, завещание и надгробия членов его семьи.
В первую очередь они сообщают нам о том благородном деле, которое его обогащало. Дом Пейкока полон реликвий суконной промышленности. Торговый знак Пейкоков — хвост горностая, похожий на лист клевера из двух лепестков, — можно найти и на резных балках потолка, и на передних панелях каминов, он же изображен и в центре резной полосы, тянущейся по фасаду дома. Томас помечал этим знаком свои тюки с тканями, и нужны ли ему были военные атрибуты дворянских гербов? Весь дом — это дом человека из породы нуворишей, жившего в ту пору, когда быть нуворишем еще не считалось вульгарным. О его процветании свидетельствует изысканный орнамент, украшающий дом. По фасаду тянется резная полоса, от резного стебля которой в виде ветвей отходят сотни очаровательных изображений — это листья, завитки, какие-то необычные цветы, человеческие головки, розы Тюдоров, король и королева с коронами на головах лежат, взявшись за руки, младенец с толстыми ножками прыгает в цветок лилии, а в самом центре на щите видны торговый знак и инициалы владельца дома. В зале мы видим прекрасный потолок из резного дуба, причем резьба здесь очень замысловатая, а через равные промежутки встречается торговый знак владельца. На втором этаже, в большой спальне, балки потолка круглые, на этом же этаже находится изысканная маленькая гостиная, стены которой обиты сложенным вдвое льняным полотном, а на панелях камина вырезаны фантастические животные. Сложность декора была характерна для этого периода. Столь же богато украшена и Когсхолльская церковь и все другие высокие и просторные храмы Восточной Англии, Лавенхэма, Лонг-Мелфорда, Тэкстеда, Сэффрон-Уолдена, Линна и Снеттишема. Эти церкви суконщики построили на свои недавно приобретенные деньги.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.