Люди Солнца - [95]

– Честно признаться, – сообщил Робертсон, – я не вижу причин для спешки.

– Причина есть. В ящиках с золотом имеются изделия красоты и изящества необычайных. Вершины мастерства неведомых ювелиров! Так пусть гранильщик их и скопирует. У нас теперь ведь есть «сырое» золото, дай Бог здоровья забредшему на мою землю вору Хью Гудсону. И поскольку гранильщик потомственный ювелир и с золотом обращаться умеет – пусть плавит Гудсоновский золотой песок и копирует самые волшебные из изделий. Пока не вернулся «Дукат» и сокровища находятся в «Шервуде», я хотел бы успеть скопировать как можно больше.

– Чтобы открыть ещё одну ювелирную лавку для себя, здесь, в Бристоле?

– О нет. Скопировать самые прекрасные из изделий, чтобы создать в «Шервуде» собственную кунсткамеру красоты.

Глиняный принц

Когда я вознамерился обследовать второй марш территории имения «Шервуд», со мной неожиданно вызвался поехать Давид.

– Мучения перенёс ужасные, – признался он мне за столом в каминном зале, – когда мчался с чёрным жемчугом в Лондон. Но вот, оправившись, почувствовал вдруг странное влечение к верховой езде. Мощь! Скорость! Очи над землёй подняты высоко, и мир видишь гораздо большим, чем пешие!

В эту минуту за столом сидели маленькие жители замка и их учитель Гювайзен фон Штокс.

– С большим удовольствием разделю с тобою компанию, – ответил я Давиду. – Тем более что поедем не торопясь, вглядываясь в почву: очень нужно найти хотя бы небольшие залежи глины.

– Глины?

– Да, глины. Во дворе, где были найдены бочки с рыцарскими латами, установлена мощная гончарная печь. Да и сам двор – бывший гончарный цех. А свои первые деньги, как помнится, я заработал, изготавливая черепицу.

– Верно-верно-верно!! Скоро надо будет покрывать огромные скаты новой таверны в порту. Внимание она привлечёт – всего города! И во всём же городе распространится слух, что такую отличную черепицу делают в «Шервуде»! У нас будет много заказов!

– И мы вполне сможем выполнить их, – добавил я, – потому что имеем превосходный и жаркий горный уголь, дай Бог здоровья ограбившему меня на три тысячи индусу Мухуши. Дело за малым: найти глину…

– Ейсли майстер Том позволяйт мне вмешаться, – вдруг громко сказал Гювайзен, – у нас есть предложений.

– Внимательно слушаю вас, уважаемый мэтр.

– Мы фсе имели бы удовольствий ходить в окрестнойсти замок, слушайт птиц, греться солнце, жарийть на костёр колбаски и тоже искайт глина. Детям гуляйт ошень полезно!

Я с улыбкой посмотрел на замершие в томительно-радостном удивлении личики. Со значением кивнул головой:

– Тот, кто первым найдёт подходящую глину, – если такое случится, – будет хорошо награждён.

– Чем награждён? – вскочил с лавки растрёпанный рыжий Чарли.

– Из этой глины мы сделаем его фигурку и в первый же запал обожжём в печи, чтобы стала навечно крепкой. Потом раскрасим и дадим звание «глиняный принц».

– А если девочка найдёт? – спросила, привстав, Омелия.

– Тогда – «глиняная принцесса».

Стая новоприобретённых искателей взволнованно зашумела.

– Немедленно идём, милый Штокс! – восклицала Омелия.

– Я первым найду!! – угрожал всем стремительный маленький Чарли.

– Кол-баски, – напомнил скрипучим голосом Гобо.

– Ош-шень хорошо, – поднял, успокаивая, руки Гювайзен. – За- контшим трапеза, с молитва блакодарим, снимаем обуфь и идём лес…

– Зачем обувь снимать? – улыбнувшись, спросил я его.

– Голый ступни Земля даёт вешный сокровиш. Девойшкам – особенный красота. Малтшик – рыцарский сила.

– А я не могу босиком! – воскликнул Тоби, маленький поэт и мечтатель. – У меня на одной ноге рана!

– Отин рас мошно байшмаки, – кивнул успокаивающе фон Штокс.

И мы, закончив трапезу и помолившись, вышли в залитый солнцем двор. Спустя пять минут, выводя из конюшни осёдланных лошадей, я со всплеском умиления в сердце увидел презабавнейшую картину. Неуклюжий и долговязый, в нелепом жёлтом кафтане, в треуголке и босиком, шагал по главной улице замка фон Штокс. За ним, вытянувшись цепочкой, семенили деловитые гномики – с корзинками, тросточками, с сухими тыковками для переноски воды. Последним мерно шагал кряжистый горбун Гобо и тащил на плече вздымающийся в небо на длинной ручке огромный колбасный букан. Плескался по каменной брусчатке ручеёк голых пяточек, а лиц не было видно: головёнку каждого гномика венчал острый зелёный капюшон длинного дорожного плащика. «Кто придумал? Штокс? Эвелин? И когда же успели?»

Переглянувшись с Давидом и дав детям пройти, мы поднялись в сёдла и медленно двинулись вслед.

Доехали сначала до фермы. Здесь снова взяли Готлиба, который вынес приготовленный к путешествию ивовый короб. Приторочил короб к седлу, влез сам, и мы потянули ровную и прямую стрелку пути – туда, куда звало нетерпеливое любопытство, – к пещерке в боковой стене обрыва над невеликим ручьём.

Добрались. По открытому в прошлый раз Робертсоном пологому спуску въехали в ручей. Какая мирная лесная картина! Снова легонько дымит аккуратный, на камнях возле воды, костерок, и висит над ним котелок с кривой дужкой из проволоки.

Теперь Хью возился у костерка. Услышав топот копыт, он выпрямился, всмотрелся и, расплывшись в улыбке, бросился шлёпать босыми ногами по воде к нам навстречу.