Люди с разных улиц - [55]

И вот вся работа по дому закончена. Но это не радует Нунэ, а, наоборот, навевает грусть. Уж лучше бы работать пришлось до самого вечера, до возвращения ребят из Севана, лучше бы устать как следует. А так — работа закончена, домашние ушли, и она одна. Ее то и дело охватывает страх. Ей вдруг начинает казаться, что этот большой, сейчас такой пустынный дом целиком принадлежит ей, и она пугается этого. «Я бы не смогла здесь жить, я бы переехала в другой дом, в маленькую квартиру», — думает она и вдруг улыбается. А почему бы ей не сходить куда-нибудь одной? В кино, например. Нет, в кино она всегда ходила с Кареном, и теперь это вызывает грустные воспоминания. Может быть, пойти в парк? Но ведь туда один никто не ходит. А ей нужно пойти в такое место, где она будет совсем одна. Может быть, в зоопарк? Да, лучше всего туда.

Она горда тем, что сейчас пойдет одна, и никто об этом не будет знать. Сегодня она непременно должна куда-нибудь пойти. Сегодня у нее непременно должна быть своя тайна, о которой Карен даже подозревать не будет. Она весело закрывает дверь и торопливо направляется к трамвайной остановке. Всю дорогу она спешит и успокаивается только тогда, когда оказывается у входа в зоопарк. Ей нравится, что она платит деньги и покупает билет. Она входит в парк, и в этот момент ей кажется, что она счастлива. Она вырвалась из этого дома. Правда, она должна будет вернуться, но сейчас она вырвалась оттуда.

Акоп сегодня заметил, что Нунэ долго не выходила за водой. Он уже хорошо знал, в какое время она подходит к крану. Сегодня у него выходной. Но он все же пришел сюда. Он не мог оставаться дома и не прийти в этот квартал. Не только потому, что здесь живет Нунэ, а потому, что этот квартал он считает своим, хотя и не живет в нем.

Акоп заметил, как Нунэ вышла из дома, только она не подошла к крану, а направилась куда-то необычно торопливо.

Акоп не выдержал. Он знал, что для своего возраста поступает несолидно, что это мальчишество. Но ему захотелось почувствовать себя в этот день совсем юным. И он последовал за Нунэ.

Ему было непонятно, почему Нунэ так торопится. Он с горечью подумал, что она спешит на свидание. В то же время эта мысль его даже обрадовала как-то. Он был рад за Нунэ…

И вот сейчас Нунэ стоит перед клеткой с обезьянами и с любопытством наблюдает за ними. Обезьяны прыгают из одного угла клетки в другой, забавно кривляются.

Нунэ забыла обо всем на свете, будто снова стала ребенком. Широко раскрыв глаза, она восторженно смотрит на обезьян и смеется. Вдруг она слышит знакомый, очень знакомый голос:

— Я бы хотел, чтобы ты всегда смеялась…

Нунэ удивленно оборачивается и видит Акопа.

— …тебе это очень идет.

Нунэ теряется. Ей как будто даже стыдно, что ее увидели в таком месте. Но она замечает, что и Акоп растерян, и успокаивается. Она начинает улыбаться.

— Здравствуй, Акоп.

Нунэ впервые видит Акопа в костюме. Она, как ребенок, разглядывает его, а Акоп чувствует себя совсем юным и от этого теряется пуще прежнего.

«Каждое утро первым я встречаю его», — думает Нунэ, и ей кажется, что именно это вносит в их отношения какую-то близость.

— А вон львы! — вдруг восклицает она и бежит к соседней клетке. Акоп, улыбаясь, бежит за ней.

Нунэ с восторгом смотрит на львов. Ей жалко их. Она чувствует в них могучую силу и видит, с каким достоинством они терпят свое пленение. Она долго не отходит от клетки, прислушивается к их рычанию, но не испытывает страха. Ей приятно стоять перед этими сильными зверями и смотреть на них. Она подходит к Акопу ближе и тихо, словно поверяя ему большую тайну, говорит:

— Если бы я смогла, я бы открыла дверцу клетки. Я знаю, они бы нас не тронули.

Она смотрит еще некоторое время, и потом ей становится совестно. Ей совестно, что она так беззастенчиво разглядывает этих сильных зверей, укрощенных железными прутьями клетки. И она отходит.

Дольше всего Нунэ задерживается у клетки с попугаями. В ушах Акопа все время звучит ее смех. В этом смехе он чувствует что-то необычное. Так смеются люди, которые давно не испытывали счастья. И они бывают счастливы от самого малого, от самого незначительного.

Теперь Акоп спокоен. Он спокоен за Нунэ. Ему кажется, что он понимает ее мысли. «Она вырвалась из этого дома», — думает Акоп, и веселый смех Нунэ подтверждает это. И Акоп не подозревает даже, что в это время Нунэ подтверждает это. И Акоп не подозревает даже, что в это время Нунэ думает о нем.

— Ну-нэ, — произносит она.

Попугай повторяет:

— Ну-нэ.

Нунэ в восторге. Она без конца заставляет попугая повторять ее имя.

Акопа охватывает волнение. Он должен ей все сказать. Но он не может, не знает, как сказать.

— Нунэ…

— Что?

Акоп молчит.

— Что? — переспрашивает Нунэ.

— Попробуй… Скажи, пусть он и мое имя назовет… Может, у него получится. — Его голос звучит тихо и хрипло.

— А-коп, — произносит Нунэ.

— А-коп, — повторяет попугай.

Теперь уже восторгаются оба, и оба смеются. И вдруг Акоп становится серьезным, пристально смотрит на Нунэ. А Нунэ продолжает смеяться. Она не замечает его взгляда, который сейчас о многом ее спрашивает и о многом говорит. Нунэ повторяет: