В кухне было необычно тихо. Бабушке Габювице неможилось и она рано улеглась спать. Не с кем было сцепиться Караколювцу. Он посидел, посидел и тоже лег.
Вагрила убрала посуду со стола, смела крошки и вышла во двор. Подошел пес и стал ластиться к ней. На кровли домов и деревья проливался серебристый свет месяца. Еще в девичестве любила Вагрила такие тихие лунные ночи. «Сколько воды утекло, постарела я», — подумала она и пошла наверх по скрипучей дощатой лестнице. Петкан спал с открытым ртом, словно заглатывал серебристую полутьму. Перекрестившись на икону, Вагрила осторожно перебралась через мужа. Поворочавшись немного, она уснула.
«Ох, заспалась я!» — Вагрила поняла это прежде чем открыла глаза. За окном полыхала заря. Надев сукман, она торопливо спустилась во двор. Петкан с косой на плече, направлялся к калитке.
— Где нынче косить будешь?
Тот на ходу повернул голову. В сумраке блеснул светлячком огонек сигареты.
— На Крушаке люцерну, — бросил Петкан и хлопнул калиткой.
Вагрила пошла в огород нарвать травы для свиней. На листьях гасли последние капельки росы. Щебетали птицы. Нежный ветерок опахивал лицо Вагрилы. Раскрывались бутоны цветов. Земля пробуждалась, вдыхая живительную свежесть утра. В работе тревожные мысли меньше тяготили Вагрилу. На душе у ней полегчало.
— Петковица, слышь, Петковица, — вздрогнула она от тихого голоса. Почему-то не вызвав ее, как обычно, с улицы, Гергювица Враниловска, неслышно ступая, подошла к ней. Чего это она в такую рань?.. В груди Вагрилы шевельнулась досада, не хотелось ни о чем говорить, чтобы не вспугнуть, охватившего ее спокойствия.
Гергювица Враниловска вдохнула терпкий запах земли, словно хотела обрести с ним силу, которая бы помогла ей сообщить Вагриле страшную весть.
— С Влади что-то стряслось, в больницу его отвезли, — тихо, совсем тихо промолвила она.
Руки Вагрилы вздрогнули, выпустили передник, и ворох травы упал ей на ноги. Смысл сказанного не сразу дошел до нее. Она только поняла, что надо немедленно что-то сделать и, что было силы, побежала к бугру. На вершине она оглянулась и, увидев внизу дома, такие мрачные среди весеннего оживления, осознала, что бежит к мужу. Надо скорей сказать ему, чтоб бросил косить и отправился бы на попутной машине в город. Пусть не жалеет денег на врачей… Она гнала от себя всякие догадки о том, что такое могло бы случиться с Влади. Жаждала только что-нибудь сделать. Она перевалила через бугор и бежала теперь напрямик полем.
Солнце брызнуло золотом на горные кряжи, взбудоражило зеленя в долине. Нагоняя друг друга, прокатились по ним гривастые волны. Зашелестели кусты на межах, встрепенулись кроны одиноких грушевых деревьев. Из-под ног Вагрилы выпорхнул жаворонок и взмыл в лазурь. Она словно споткнувшись остановилась и пошла шагом, удивленно озираясь вокруг. Такими чуждыми показались ей сейчас эти радостно колышущиеся нивы, это голубое небо. Пусть солнце скроется за тучами, пусть все окутается мраком. Зачем сейчас ей эта красота, это великолепие земли? Пусть все исчезнет. Неосознанное желание что-то сделать, которое влекло ее вперед, придавало силы, вдруг оставило ее. Что-то незримое, страшное, надвинулось на нее, острой болью ударило в сердце. Ноги Вагрилы подкосились.
— За что, господи! — запрокидывая голову, протянула она руки к небу. Но каким равнодушным было оно в своей радостной свежести. Какими равнодушными были эти колышущиеся весело нивы. Она поняла, что произошло нечто непоправимое, что уже ничего нельзя сделать.
— Влади! — взлетел к небу ее дикий вопль…
Зачем она идет? Чего ищет? Ведь все уже кончено. Но она продолжала идти вперед, потому что у нее не было сил повернуть обратно. Она едва волочила ноги, ничего не видела и не слышала.
Петкан еще издали увидел Вагрилу, присмотрелся повнимательней и, бросив косу, побежал ей навстречу.
— Что стряслось? — спросил он.
Она съежилась, словно кто-то замахнулся на нее.
— Зачем, пришла?.. Что стряслось? — Петкан схватил ее за плечо. — Чего ты молчишь? Говори скорей!
Вагрила удивленно подняла на него глаза — неужто он еще ничего не знает? — и как-то равнодушно, словно вспоминая о давно минувшем событии, тихо промолвила:
— Влади помер.
*
Весть об убийстве Влади разнеслась по окрестным селам. Все только об этом и говорили. Люди осведомленные рассказывали: полюбили друг друга Влади и Неда, решили повенчаться и слово в том нерушимое дали. Да приглянулась девушка сыну старосты — Дончо. Послал староста сватов, а Неда им от ворот-поворот. Разгневался староста — сам пристав с ним дружбу водит, а тут девка из бедняцкой семьи нос воротит. Решил он, ежели не желает добром, так силой возьмем. Дескать, посидит у меня день-другой и покорится. Выкрал он со своими сродниками Неду, да ничего не вышло. Не покорилась Неда. Удалось ей послать Влади весточку, мол, приходи, выручай. Пришел Владо. Обрадовалась она, и пошли они к нему в село. А Дончо — старостин сын, схватил ружье и вдогонку за беглецами. Нагнал он их на Крутой-Стене. Но Владо не отдал Неду, грудью загородил ее. Тогда Дончо выстрелил. Владо упал раненый. Умер он по дороге в больницу.
