Он вдруг вспомнил Вагрилу, страх охватил его, и ему страстно захотелось жить. «Хорошо, что ее здесь нет», — подумал он и, весь во власти страха, сжался в комок в углу.
*
Над полями днем и ночью струился запах фруктов и скошенного сена. Весенние соки, любовно согретые солнцем, принесли осенью богатые плоды.
Красным шаром выкатилось из-за горизонта солнце. Вершины Юмрукчала и Кадемлии первыми встретили его, а затем и другие вершины поменьше, весь зубчатый горный хребет. Слизнув росу с кровель, солнце озарило поля и сады, щедро одаряя всех теплом и светом…
*
С грузовика спрыгнул Бияз. Лицо его заросло бородой, в руках он сжимал винтовку. Встречные не сразу узнавали его. Не по годам проворно сбежал он с бугра и, как прежде, не постучавшись, вошел во двор Караколювцев. Петкан наворачивал вокруг пояса длинный кушак.
— Мы победили! — громко и радостно крикнул Бияз.
Вышла Вагрила. Бияз просиял и поспешил к ней, но вдруг замедлил шаги. Ему показалось, что прошлое уже покрылось пеплом, но сейчас все припомнилось так, будто случилось вчера. Он потупил голову и забыл поздороваться. Вагрила тронула его за плечо и сказала:
— Ну вот, проведать пришел. Как видишь, жива-здорова… Не теряй даром время. У вас, верно, дела-много, ступай себе…
Бияз вышел на улицу. С площади донеслись радостные крики, и он направился туда. По дороге он позвал с собой Иванку, вдову Стояна, и они вместе поспешили на площадь. С помощью вооружившихся парней арестовали старосту, полицейских. Трифон Бияз вспомнил, что не хватает еще одного и пошел арестовать Ивана Портного. По улицам ходили патрули из молодежи. Иванка с винтовкой на ремне вошла в кабинет старосты. Потрогала кресло, но сесть не решилась. Зазвонил телефон. Она дрожащей рукой взяла трубку и отозвалась. Звонили из города, невидимый собеседник отдавал распоряжения. Иванка сперва несколько растерялась, но затем успокоилась и просто ответила:
— Все будет исполнено!
Она положила трубку, села в кресло и стала разбирать бумаги на столе.
Вагрила оделась по-праздничному, повязала новый платок и тоже пришла на площадь. Улицы, сады, дворы, залитые ласковым осенним солнцем, выглядели необычайно приветливо. И люди показались ей какими-то празднично возбужденными, словно на игрище.
На площади сошлось все село. Марин взобравшись на стул заиграл на кларнете. Вокруг клена завертелось хоро. Вагрила попыталась встать на камень, чтобы лучше видеть, но почувствовала вдруг слабость и прислонилась к стене правления. «Совсем сдала», — подумала она.
Немного спустя, учитель Станчо привел на площадь детей. Головы девочек были украшены белыми бантами. Только у дочки Иванки не было банта. Она всхлипывая побежала к матери. Иванке в этот день и в голову не пришло позаботиться о каком-то банте. Откуда его взять? Ну ее ли это дело сидеть за письменным столом… Но делать нечего, сейчас уйти отсюда нельзя. Она посмотрела на красную плюшевую скатерть и отрезала от нее полоску. Вскоре повеселевшая девочка вышла на крыльцо. На ее русой головке алел бант. При ее появлении раздались рукоплескания, и тут вспомнили о флаге.
Иванка дала двум парням красную скатерть, и они сделав флаг, укрепили его на видном месте.
Все это произошло немного после полудня девятого сентября 1944 года. День был солнечный и ясный как радость, овладевшая всей родной землей.
*
Мишо Бочваров к вечеру спустился в село и прошел прямо в общинное правление. Люди здоровались с ним и он с улыбкой отвечал на приветствия, но не задерживался, так как спешил. Иванка, увидев его, широко улыбнулась и встала с кресла.
— Вот и хорошо, что ты пришел. Делов уйма, а я в них плохо разбираюсь. Садись-ка на мое место!
— Куда мне, — отмахнулся Мишо.
Кто-то тихо постучался б дверь. Вошла Вагрила.
— Тетя Вагрила! — радостно встретили ее Мишо и Иванка.
В этот момент зазвонил телефон. Иванка и Мишо переглянулись, им одновременно пришла в голову одна и та же мысль: Вагриле надо было занять место старосты, отозваться по телефону, получить инструкции и отдать распоряжения. А им — выполнять ее распоряжения… Но Вагрила была далека от этого, мысли ее были заняты другим.
Иванка взяла трубку и приняла распоряжения из города.
— Ты, Мишо, нашел своих товарищей? — спросила Вагрила.
— Нет, не нашел, тетя Вагрила.
— Завтра отправимся в город. Я им обещала привести тебя.
— Почему не сегодня, сейчас?
— Утро вечера мудренее. Пойдем завтра.
Мишо остался в правлении. По ступенькам поднималась Бочвариха с ребенком на руках. За нею шла, всхлипывая, Биязиха.
*
Мишо и Вагрила шли в город. Их обгоняли грузовые машины, повозки, в которых ехали с песнями мужчины и женщины. Над головами развевались красные флаги, а руки, сжатые в кулак, приветственно вздымались вверх. Вся земля, казалась, помолодела. Вагрила мечтала об этом времени, но приход его не прибавил ей сил. Поступь ее не стала тверже, дышать не стало легче. Последние силы ее уходили зря на этом сером каменистом шоссе. Мишо мог бы и сам дойти до города, но Вагрила считала, что она обязана выполнить эту последнюю задачу в своей жизни — отвести его к товарищам по отряду.
Солнце, позолотившее вершины гор, залило светом дорогу, вьющуюся вдоль реки.
