Люди переменились - [123]
Трифон Бияз часто представлял себе, что когда придут товарищи Владо, он побежит к ним, повинится, и ему полегчает. Когда они пришли, он испугался. Он стоял за воротами в мучительном колебании, не зная, пойти ли ему на площадь или спрятаться где-нибудь. Чувство виновности, которое за последнее время как-то притупилось и меньше тяготило его, стало сейчас невыносимо острым. Он посмотрел на перекладину ворот, затем на себя, словно прикидывая, выдержит ли она вес его тела. Спокойно стал разматывать свой длинный кушак, глядя прямо перед собой широко раскрытыми, но ничего не видящими глазами.
— Трифон, Трифон! — дошел до сознания знакомый голос.
Бияз замер. В темноте он различил фигуру быстро идущей к нему Вагрилы. Хотел ответить, но губы его только беззвучно пошевелились. Протянул к ней руки, но не смог сделать ни шага.
Подойдя к нему, Вагрила прислонилась к верее ворот. Отдышавшись немного, она сказала:
— Я к тебе поспешала Трифон. Искала тебя на площади, да не нашла…
Она вдруг схватилась за грудь и пошатнулась. Бияз поддержал ее, не дал упасть.
— Что-то у меня с сердцем неладно, все замирает… — сказала Вагрила и добавила. — Идем!
Они медленно направились на площадь. Бияз поддерживал Вагрилу, за ним волочился наполовину размотанный кушак. Поскрипывала ржавыми петлями на ветру оставшаяся открытой калитка…
На ярко освещенной площади извивалось хоро. Сопровождаемая неотступно следовавшим за ней Биязом Вагрила подошла к танцующим. Отыскала глазами того самого высокого партизана, который сказал речь крестьянам. Он плясал рядом с Иванкой.
— Тетя Вагрила! — окликнула ее Иванка.
Но Вагрила, казалось, не слыхала ее зова. Она потянула за рукав высокого партизана. Тот повернул к ней голову. Встретив страдальческий взгляд Вагрилы, он выпустил руку Иванки и отступил от вереницы танцующих.
— Ты, что-ли, главный? — негромко спросила Вагрила.
Высокий партизан — это был Бончук — сказал:
— Главный наш погиб!
Вагрила повернулась к стоящему рядом Биязу.
— Видите этого человека, — сказала она Бончуку, — у него дочь сошла с ума в полиции, а зять его — партизан Мишо Бочваров…
— Здравствуй, товарищ! — сказал Бончук, протягивая руку Биязу.
— Убери руку! — остановила его Вагрила и тихо добавила: — Он убил вашего товарища… Владо.
— Вот как! — растерянно промолвил Бончук и вдруг, сорвав с плеча винтовку, шагнул назад: — Гадина!
Вагрила пошатнулась и повалилась на землю.
— Бончук, что случилось? — воскликнула Дафинка, подбежав к ним. Она наклонилась к Вагриле и помогла ей подняться.
— Вот этот убил Владо! — сказал Бончук, гневно сверкнув глазами.
Дафинка, в недоумении, вопросительно посмотрела на Вагрилу.
— Убери ружье, парень, — с трудом выговаривая слова, сказала Вагрила. — Этот человек никуда не убежит, он ждет расплаты.
— Да ты кто такая? — спросил ее Бончук.
Ох, зачем ее спрашивают, зачем бередят незажившие раны! Она снова пошатнулась. Дафинка поддержала ее.
— Сына ее Гергана повесили, а другого еще раньше убили, — тихо сказал Бияз.
Вагрила открыла глаза и, как бы извиняясь, пробормотала:
— Что-то все дурнота находит.
Дафинка поцеловала ей руку. Вагрила смутилась. К чему ей теперь почет, уважение? Это ей сейчас все едино, что монисто на траурном платье…
Тихо и молча вошла группа партизан в сад, где был похоронен Владо. Вагрила и Бияз остановились под грушей. Стрекотали кузнечики. Пахло травой. Прошелестев в листве, глухо шмякнулся о землю перезревший плод. Бунчук недоверчиво спросил.
— Где же могила?
Вагрила провела рукой по росистой траве.
— Здесь!
Партизаны обнажили головы и тихо запели.
Вагрила стала на колени и перекрестилась. Трифон Бияз всхлипывал, уронив голову на грудь.
твердо и громко зазвучала песня.
— Убейте меня! Скорей… — не выдержал Бияз, упал ничком на могилу. Песня смолкла. Бончук взял Бияза за шиворот и одним рывком поставил на ноги.
Партизаны вернулись на площадь. Здесь они остались до утра, беседовали с крестьянами. Вагрила сидела на земле, привалясь спиной к каменной ограде общинного правления.
Над Крутой-Стеной забрезжила заря.
Отряд построился на площади. Бончук выслал вперед дозорных и встал во главе колонны. Молодая партизанка завела песню:
В хвосте колонны, между двумя партизанами, шел Бияз. Вагрила поднялась и пошла следом.
— Куда ты? — обернулся один партизан.
— С вами… Одно у меня дело с ним, — сказала Вагрила, указывая на Бияза.
— И ты, что-ли, ему пособляла?. — спросил, нахмурясь, парень. «Точь-в-точь как Герган», — подумала Вагрила. Она протянула руку и коснулась пальцами румяной щеки юноши.
— И у меня был такой, как ты… Герганом его звали…
Партизан смущенно отвернулся.
— Ладно, иди. Только все равно ты ничем ему не поможешь. Ведь этакое дело — топором раненого…
Вагрила и сама понимала это. Страшное преступление совершил Бияз. Но ей хотелось увидеть своими глазами, как поступят с ним партизаны. Это было очень важно для нее, хотя она и не вполне сознавала, почему это так важно…
В лесу отряд расположился на отдых. Все, кроме дозорных, легли спать. Бияз тоже лег. Теперь, когда уже стало все известно, на него нашло какое-то успокоение. Ему было все равно, какой приговор вынесут ему товарищи Владо, он уже примирился со смертью и равнодушно ждал конца. Он уснул сразу. Приставленный к нему часовой, сидя в стороне, только изредка поглядывал на него.
Свою армейскую жизнь автор начал в годы гражданской войны добровольцем-красногвардейцем. Ему довелось учиться в замечательной кузнице командных кадров — Объединенной военной школе имени ВЦИК. Определенное влияние на формирование курсантов, в том числе и автора, оказала служба в Кремле, несение караула в Мавзолее В. И. Ленина. Большая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны. Танкист Шутов и руководимые им танковые подразделения участвовали в обороне Москвы, в прорыве блокады Ленинграда, в танковых боях на Курской дуге, в разгроме немецко-фашистских частей на Украине.
"Выбор оружия" — сложная книга. Это не только роман о Малайе, хотя обстановка колонии изображена во всей неприглядности. Это книга о классовой борьбе и ее законах в современном мире. Это книга об актуальной для английской интеллигенции проблеме "коммитмент", высшей формой которой Эш считает служение революционным идеям. С точки зрения жанровой — это, прежде всего, роман воззрений. Сквозь контуры авантюрной фабулы проступают отточенные черты романа-памфлета, написанного в форме спора-диалога. А спор здесь особенно интересен потому, что участники его не бесплотные тени, а люди, написанные сильно и психологически убедительно.
Рожденный в эпоху революций и мировых воин, по воле случая Андрей оказывается оторванным от любимой женщины. В его жизни ложь, страх, смелость, любовь и ненависть туго переплелись с великими переменами в стране. Когда отчаяние отравит надежду, ему придется найти силы для борьбы или умереть. Содержит нецензурную брань.
Книга очерков о героизме и стойкости советских людей — участников легендарной битвы на Волге, явившейся поворотным этапом в истории Великой Отечественной войны.
Предлагаемый вниманию советского читателя сборник «Дружба, скрепленная кровью» преследует цель показать истоки братской дружбы советского и китайского народов. В сборник включены воспоминания китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войны в СССР. Каждому, кто хочет глубже понять исторические корни подлинно братской дружбы, существующей между народами Советского Союза и Китайской Народной Республики, будет весьма полезно ознакомиться с тем, как она возникла.