Люди на перепутье. Игра с огнем. Жизнь против смерти - [43]

Мальчик, закинув руки за голову, лежал на прошлогодней рыжей траве, уже согретой солнцем. Он воображал, как проносятся в пространстве фантастические картины из Подебрад и Страшнице, созданные с помощью электричества, как проносятся в эфире магнетические волны. Мысленно он объяснял все это пани Гамзовой. «Вы думаете, что существует только то, что мы видим? Вы — ребенок!» — говорил он с превосходством, представляя себе разговор с ней. Вдали от нее он был смел. Вы бы удивились, узнав, что приходило ему в голову, как он был красноречив, когда она не могла его слышать. «А что, если вот здесь, сейчас, — он хватает ее за руку, — летит мимо нас шифрованная телеграмма в Индию?.. Поет Америка, излучая в пространство электроны? Блуждает сигнал бедствия, посланный из самолета над океаном? О боже (которого нет), сколько чудес!» Запыхавшись, Ондржей сбивчиво объясняет пани Гамзовой, что прадедушкой антенны был громоотвод, рассказывает ей о первобытном племени электронов, которые кишат повсюду, хотя мы и не замечаем этого. Без них не было бы той замечательной энергии, которая распространяется со скоростью света, — можете вы вообще все это себе представить? Он ошеломляет пани Гамзову сведениями, вычитанными из популярных брошюрок по электричеству, и пани Гамзова дивится герою Ондржею. Он учтив и обходителен с ней. «Вы правы, сударыня, я тоже не вижу электронов (вот они сейчас пролетают мимо нас, только лови их!). Мы с вами, дорогая моя, представляем собой крайне нечувствительные приемники магнитных колебаний…» Как тесно сердцу Ондржея в груди, оно как бабочка в тесном коконе; даже голова трещит от всего того, чем наполнилась она за этот последний год; но это прекрасно. Глаза начинают болеть от волшебной лампы-триода и наполняются слезами. «Нет, это ничего, это от солнца», — говорит Ондржей пани Гамзовой. А пани Гамзова, которую он сделал зрителем своей жизни, спутница столь же верная, сколь и невидимая, слушала его с нежным восхищением и сияла в чудесном весеннем воздухе, принимая розовато-черный оттенок, когда мальчик зажмуривал глаза. Какой-то тонкий металлический свист, едва слышный и насмешливый, звучал у него за спиной. Ондржей не был уверен, что он действительно слышит его. Может быть, ветер звенел в телеграфных проводах? Звук был похож на отдаленное гудение трансформатора; может быть, мальчик слышал, как роятся электроны; может быть, гудел первый весенний комар; может быть, звучал камертон далей; может быть, Ондржей слышал, как светит солнце и как растет трава… Вдруг над ним раздались голоса, вблизи весело засмеялись люди — мужчины с грубыми голосами и писклявые девушки. Ондржей открыл глаза и увидел девичьи ноги, мелькавшие прямо у его лица, туго обтянутые чулками и в крепких туфельках, что делало их еще заманчивее, чем босые. А что, если протянуть руку и схватить одну из этих безразличных к нему ножек? То-то перепугались бы девушки, завизжали бы, может быть, даже упали. И эти ноги девушек, переходивших поле и судачивших о своих подружках, вдруг показались Ондржею нематериальными, словно бы и они были не из плоти, а состояли из электромагнитных колебаний. Но вот девушки скрылись.

Ондржей поднимался с травы, потягивался и, отряхнувшись, полный сил и лени, брел дальше. Он снова останавливался около всего, на что стоило посмотреть: на асфальтировку шоссе или на прокладку кабеля. «Лучше бы помог, чем глазеть», — ворчали рабочие. Так работающие всегда говорят зевакам. Когда-нибудь и Ондржей будет говорить то же другим мальчикам.

Подойдя к фабрике, Ондржей прижимался лицом к окну. У каждой большой фабрики есть свои секреты. Постороннего туда не пустят и во двор: боятся разведчиков, у которых фотоаппараты бывают скрыты даже в часах. В Америке посетителя, осмотревшего фабрику, ведут в специальную кабину и просвечивают ультрафиолетовыми лучами, чтобы таким образом засветить пленку. Не раз, бывало, Ондржею из окна грозил рабочий, которому он загораживал свет, и мальчик быстро отходил. Но там, в мире мужчин, было хорошо. Жаль, что у Ондржея нет ни отца, ни брата. Именно желание поскорей попасть в царство чудес техники побудило Ондржея годом позже поступить на предприятия Казмара. Но была и другая тайная причина: мальчика привлекала сильная личность предпринимателя. Мальчики без отцов особенно поддаются такому влиянию. Уж это бабье царство дома, уж эта женская болтовня!.. К вечеру, проголодавшись как волк, Ондржей возвращался к матери, в вечерний оживленный город.

И откуда только в ту весну взялось столько молодых девушек! У них упругие груди, они идут с насмешливым выражением во взгляде. Подшучивают ли они над Ондржеем или вправду не прочь познакомиться? Нет, лучше всего не обращать внимания, закурить сигаретку, надвинуть кепку на ухо и шагать насвистывая, как нп в чем не бывало. Ондржей не допускал мысли, что девушки проходят, не замечая незнакомого мальчишки.

Но все равно Ондржей уже почти взрослый парень, голос у него ломается, он ходит за деда отпирать парадную дверь, а в электрическом фонарике, подаренном Станей, уже переменил не одну батарейку. Станислав много бы дал за то, чтобы быть на месте Ондржея — поздно ложиться спать и охранять дом. Он восхищается приятелем, и тот позволяет ему это. Ведь он еще ребенок, этот бедняга Станислав.