Люди молчаливого подвига - [46]

Макс приехал совершенно неожиданно. Оказывается, он только что получил сообщение о приезде Анны в Шанхай. Очень сокрушался, что ей пришлось так долго ждать и волноваться. Три недели! А он даже не подозревал…

Анна быстро освоилась в Токио. С присущей ей энергией навела в доме порядок. Уговорила Макса почаще ходить в немецкий клуб, где завела тесное знакомство с женщинами. Женщины часто устраивали различные благотворительные мероприятия для немецких солдат. Анна стала участницей подобных мероприятий, и ее принимали за настоящую немку. Однажды председательница женского немецкого общества спросила Анну, почему она не имеет детей, и посоветовала обзавестись ими: Германии нужны дети.

В доме полагалось иметь японскую прислугу, и это было очень неудобно. Все знали, что японская прислуга находится на службе у полиции. Ссылаясь на тесноту в квартире, Анна нанимала приходящую прислугу. Выпроваживала ее пораньше. Когда Макс работал на передатчике, Анна время от времени выходила на улицу как будто бы гулять с собакой и осматривала все подозрительные места, где могли укрыться полицейские.

«Собака для меня была необходима. Я имела предлог часто выходить с ней гулять около дома в любой час дня и ночи и осматривать что надо».

Иногда приходилось работать целыми ночами. Когда Макс вел передачи, от нагрузки свет в комнате начинал мигать. Чтобы этого не заметили с улицы, Анна закрывала окна плотными занавесками. В комнате становилось так душно, что Макс вынужден был снимать с себя одежду. Донимали комары, от духоты ломило в висках.

Однажды Клаузен, работая с квартиры Бранко, долго не мог наладить связь. Промучился до трех часов ночи. Вдруг разразился тайфун, зазвенели стекла. В комнату заглянула испуганная жена Бранко Эдит, заплакал их сын. О связи больше и речи не могло быть. Бранко успокоил жену и сына, потом они с Максом начали вставлять стекла и наводить в доме порядок. Провозились до самого утра. Пора было уходить, так как в восемь часов являлась прислуга. Клаузен направился в немецкий клуб, где стояла его автомашина. На углу улицы он подождал Бранко, который подъехал на своей автомашине и передал ему портфель с радиостанцией. По пути домой к Максу привязался полицейский и потребовал документы. Еле удалось от него избавиться. Еще издали Макс увидел, что с его дома снесло часть крыши. Анна сидела на чемоданах. Вид у нее был измученный и расстроенный. Она сказала, что в доме нет света. Кое-как навели относительный порядок, хотя было ясно, что придется искать другую квартиру. Вскоре они нашли подходящий дом и, как сказал Макс, нет худа без добра, наконец-то избавились от гвардейского полка, казармы которого находились под самым их носом.

Иногда к Клаузенам приходил Рихард Зорге. Он любил поговорить с Анной и часто делился с нею своими душевными переживаниями. Она узнала, что в Москве у него есть жена Катя, которую он очень любит и тоскует о ней…

Владелец мастерской по копированию с помощью светящихся красок задумал уехать из Токио. Макс купил у него мастерскую и основал фирму «М. Клаузен-Сиока». Фирма изготовляла и продавала прессы для печатания фотокопий на синьку, а также флюоресцентные пластинки. Дело начинало приносить хороший доход. Фирма получала заказы от таких солидных японских фирм, как «Мицубиси», «Мицуи», «Накадзаки» и «Хитати». Каждый из членов организации Зорге считал, что он может обходиться средствами, которые зарабатывал сам тем или иным способом, поэтому они отказались от финансовой помощи Центра.

Анна считалась в организации связной между Токио и Шанхаем и время от времени должна была отвозить в Шанхай фотопленки. По легенде, она родилась в Шанхае, и ее отъезды «на родину» никого не удивляли.

В 1937 году ей поручили отвезти в Шанхай сорок фотопленок. Анна зашила их в тонкую материю и спрятала под платьем. Ехала на японском пароходе. Все обошлось благополучно, женщин не обыскивали, только спрашивали, не везет ли кто запрещенных вещей, и осматривали багаж. Шанхай был военным городом. Японцы бомбили его с воздуха, обстреливали из орудий. В захваченных районах происходили грабежи, творились неслыханные зверства и насилия. В Шанхае Анна встретилась с курьером Центра и передала ему пленки. В Токио вернулась на немецком пароходе.

В 1938 году Анна опять ездила в Шанхай. На этот раз фотопленок было больше. Анна спрятала их на себе. Ехала на японском пароходе. Перед Шанхаем пассажиров попросили собраться в салон первого класса, и контролеры приступили к обыску. Когда осмотрели всех мужчин, пришли четыре японки и стали обыскивать женщин. Анна старалась быть спокойной, хотя едва держалась на ногах от волнения.

«Лицо горело так, будто горели мои волосы. Я старалась найти выход из этого положения. Выход был один — не даться в руки живой. Я приготовилась прыгнуть в море. Мы стояли у двери на палубу. Японец, стоявший против нас, попросил не расходиться, но я все-таки немного отделилась от остальных, готовясь прыгнуть за борт».

Как всегда, Анну спасла ее находчивость. Она сумела-таки проскользнуть мимо контролеров в момент их смены и очутилась в толпе проверенных. На следующий день она благополучно встретилась с нужным ей человеком и передала почту.