Люди и подвиги - [14]

Уже тогда, осмысливая образ начпоарма, я приходил к выводу, что это и есть тот образ политработника ленинского склада, каким он только и должен быть в новых обстоятельствах сороковых годов советской эпохи.

Мне довелось лично близко знать Фурманова в 1922 году, когда он был парторгом, а я комсоргом литературного отделения Московского университета. Нас объединяло единство цели, хотя мы были люди разного возраста и у нас не было общности воспоминаний, присущих каждому поколению, наполняющих единство цели живыми жизненными подробностями. Фурманова я запомнил навсегда.

Ярким представителем той же замечательной когорты большевиков, красных комиссаров стал для народных масс в армейских шинелях бригадный комиссар Брежнев.

Духовный облик Леонида Ильича формировался в комсомоле двадцатых годов. Он получил свой комсомольский билет при жизни Ленина, когда Владимир Ильич был тяжело болен и каждый получавший этот билет был движим тогда одним желанием: "Надо помочь Ленину!" Служение ленинским идеям снискало Л. И. Брежневу признательность всех честных тружеников земного шара.

Чтобы заслужить такое признание, надо быть не только верным учению Ленина, но и всем своим душевным обликом быть ленинцем, творить жизнь по-ленински, любить людей по-ленински, хорошо знать духовные источники формирования советского характера.

Бригадный комиссар Брежнев не случайно, думается, в конце 1941 года в беседе с корреспондентами "Комсомольской правды"

на Южном фронте сказал: "Постарайтесь выразительней раскрыть духовные источники фронтовых корчагинцев".

Эти слова недавно опубликованы. Не ошибусь, если скажу, что они имеют прямое отношение и к литераторам, пишущим о минувшей войне. Еще тогда, в сорок первом, Леонид Ильич советовал корреспондентам не ограничиваться показом лишь батальных эпизодов, а выразительней раскрыть духовные источники тех, кто совершал подвиги.

Мне эти слова Леонида Ильича особенно дороги. В свое время так поступал, создавая "Как закалялась сталь", Николай Островский, вместе с которым мне довелось готовить к печати первую публикацию романа. Дороги как еще один яркий штрих к портрету Генерального секретаря нашей партии.

С давних пор народная молва о людях судит не только по уму и таланту. Умных и талантливых она делит на уважаемых и любимых. Немногие одарены ею тем и другим.

Вспоминаю одну из встреч ветеранов 18-й армии в Центральном Доме Советской Армии. Страна праздновала 25-летие Победы. Леонида Ильича не ждали. И вдруг он появился в вестибюле.

Все хлынули туда, обступили его, спрашивали: "Помните меня?"

Он отвечал: "Ну как жеЬ/ И называл фамилию сослуживца. Женщин-фронтовичек ласково, по имени. И сам задавал вопросы,

"А где лектор Щербак?" Пожилой человек в очках неторопливо (здоровье пошаливало) подошел. Расцеловались. А Леонид Ильич опять спрашивает, справляется. И снова др/жеские объятия…

Вышли на воздух. Сфотографировались. Перешли в банкетный зал. Взял слово Сергей Борзенко и в кратком выступлении выразил общее чувство участников встречи, чистосердечно сказав:

— Леонид Ильич, мы вас любим!

А Леонид Ильи" так начал свое выступление:

— Я хочу начать с того, что обычно мне приходится выступать с официальными докладами по поручению Политбюро. Приходится пользоваться соответствующими материалами, учитывая обстановку. Сегодня здесь я выступаю от себя, без подготовки, по настроению. Сказал членам Политбюро, что иду на встречу с однополчанами, а с такой встречи рано не возвращаются.

Запомнились его воспоминания. Так делятся ими наедине друзья, как говорится, изливая душу. Рассказал о девушке- комсорге батальона морской пехоты Марии Педенко.

— Было так, — вспоминал Леонид Ильич, — докладывает мне зам. по комсомолу: надо утвердить вместо погибших новых политработников. Утвердили. Едем в машине. Вдруг на дороге две девушки в морской форме. Одна из них оказалась утвержденным комсоргбм морской пехоты. Я говорю: не трудно ей будет в морской пехоте? Мне отвечают: да она уже давно у них1

Леонид Ильич добавил, что эта девушка вскоре была ранена и находилась в резерве политотдела. Потом снова ушла на фронт.

После войны обратилась с просьбой помочь поступить в Киевский университет.

— Я был тогда секретарем Запорожского обкома. Помог.

В Киеве она умерла. Помогал матери.

Вспомнил, как работал на Урале в областном земельном управлении, как учился в институте. В годы его юности убили в Лозанне нашего полпреда Воровского. Один студент стихи написал. Леонид Ильич запомнил стихотворение и прочитал нам с большим волнением.

С сыновней нежностью говорил о матери. И то, что с ней делился в зрелом возрасте самым сокровенным, ассоциировалось с образами матери в произведениях Горького и Николая Островского.

И опять о девушке из морской пехоты, о женщинах на фронте.

Та комсомолка осталась в памяти как воплощение мужества фронтовичек…

Вот еще строки из уже упоминавшегося письма Л. И. Брежнева.

"Очень хорошо, когда непосредственные участники этого поистине переломного периода жизни не только нашей страны, но и всего человечества берутся за перо, чтобы восстановить картину минувшего. Один человек, быть может, ярче помнит что-то одно — конкретный бой, операцию, самоотверженный поступок на фронте или в тылу. Но в коллективной памяти ветеранов запечатлен, можно сказать, сам ход истории во всей его полноте. Вот почему я считаю, что эта память — огромное нравственное, политическое, патриотическое достояние нашей страны, нашей партии… Еще раз сердечно благодарю за возможность как бы заново вернуться к далеким дням, когда ковалась великая Победа".