Люди и нелюди - [3]
И себя, ненаглядного, в первую очередь.
Одинокий выбраковщик, тревожно-мнительный, неуверенный в себе, волочащий по асфальту длинный хвост многочисленных комплексов, представляет для добрых граждан куда большую опасность, чем целая преступная группировка. А поскольку банды, шайки и мафиозные кланы на территории Союза успешно выбраковщиками изничтожены…
Именно на этой фразе вчера Гусева перебили. Начальник Центрального отделения ласково попросил его засохнуть. Гусев засох и сел на место, ловя затылком неприязненные взгляды. Как обычно, его не поняли. Его вообще никогда не понимали. Никто. Всю жизнь.
Хотя, быть может, на этот раз намек получился слишком тонким. Но как еще передать товарищам свою тревогу за их безопасность? Как объяснить, что буквально всем телом Гусев предчувствует беду? А ведь он в АСБ шесть лет, почти с самого начала, и кому еще взвалить на себя тяжкую долю местного оракула? Когда остальные догадаются, что происходит, будет поздно. Один-единственный приказ сверху – и застоявшиеся ОМОНы и СОБРы передавят выбраковщиков как котят. С диким наслаждением передавят. Таких, как Гусев, прожженных ветеранов, отловят по одному и тут же застрелят при попытке к бегству. А прочую мелюзгу вообще пачками лопать будут, и не подавятся.
«Нас в Москве осталось чуть больше тысячи. И от силы десять тысяч по стране. Говорят, теперь больше не нужно, ведь всех гадов вы уже поубивали… Мы – остатки прежней роскоши. Мы – жалкие крохи, нас просто смахнут рукавом со стола. А потом накроют стол по новой».
Стараясь не думать о грустном, Гусев прикончил бутылку и задумчиво оглянулся на холодильник. Точно, допить и баиньки. Если, конечно, эта гадина…
Гадина оказалась легка на помине. Среди чашек и тарелок обиженно тренькнуло.
Гусев встал, двумя пальцами ухватил трубку за огрызок антенны и выудил из раковины. Взял полотенце и тщательно протер. Нажал кнопку и хмуро сказал в микрофон:
– Зачем вы меня разбудили?
На другом конце линии раздался страдальческий вздох.
– Паша, как хорошо, что ты на месте! Выручай, старина! Кроме тебя…
– А-а, товарищ подполковник… Ну-ну.
Слышно было, как подполковник Ларионов, начальник близлежащего отделения милиции, угрызается совестью. Выражалось это в сопении и покашливании.
– Паша…
– Вот что-то вспомнить не могу, кто это меня на днях вождем палачей обозвал? – задумался вслух Гусев.
– Да ну! – делано изумился Ларионов.
– Ты же знаешь, товарищ подполковник, я терпеть не могу, когда мне прямо так в глаза правду-матку режут.
– Паша, ну хватит, в самом деле!
– Мне правда глаза колет, понимаешь?
– Хорошо, я им скажу.
– И скажи.
– И скажу! Так скажу, присесть не смогут!
– Вот сейчас пойди и скажи. Этому, как его… Ну, летёха такой мордастый. С усами.
– Паша, можно я с тобой закончу, а потом сразу пойду и скажу ему?
Гусев усмехнулся в трубку.
– Он меня боится, – сообщил Гусев заговорщическим шепотом. – Они все меня боятся. Слушай, подполковник, а ты меня боишься?
– Извини, не очень.
– Как же так?
– А я смелый. Отважный я. Слушай, Паш, тут у нас большая неприятность. Выручи еще разок? Пожалуйста.
– Опять твои психопаты задержанного прибили?
– Если бы задержанного, я бы тебе не звонил.
– А кого тогда?…
– Понимаешь… Мурашкин с пятого участка, прекрасный мужик, взял и застрелил одного урода. В состоянии аффекта застрелил.
– Ничего не понимаю, – удивился Гусев. – Ваша братия каждый божий день кого-нибудь застреливает в состоянии аффекта. И рисует в отчете самооборону. Напивается до состояния аффекта, а тут навстречу топает мирный гражданин в состоянии аффекта – и пошла-поехала самооборона… Странно, что вы друг друга еще не поубивали. Даром что пребываете в состоянии аффекта с утра до ночи…
Он мог бы еще долго распространяться на этот счет, но Ларионов его перебил.
– Паша, – сказал он. – Я тебя слушаю и балдею. Всю жизнь бы слушал. Позови какого-нибудь юношу из «Московского комсомольца», он с тобой потом гонораром поделится. Но мне действительно нужна твоя помощь.
– То есть твой прекрасный мужик, участковый Какашкин, не умеет писать и не может поэтому нарисовать в отчете самооборону.
– Да он в больнице! – рявкнул Ларионов.
– Почему? В какой?
– В Алексеевской, идиот!
Гусев задумался.
– Ничего себе… – пробормотал он. – Психушка, значит… Ладно, начальник, считай, я тебя простил. Докладывай обстановку.
– Докладываю, – согласился Ларионов. – Имеем два трупа…
– Ты же говорил…
– Нет, он еще и бабу одну грохнул.
– А-а, на почве ревности!
– Гусев, помолчи. Я же тебе докладываю. Имеется выбитая дверь, за ней два трупа, мужской и женский. Значит, женщина – хозяйка квартиры, мужчина – ее сожитель. Еще имеется девочка пяти лет, дочь хозяйки, живая, у нее глубокий шок, судя по всему, было изнасилование.
– Хорошо погулял участковый Какашкин! – ляпнул Гусев.
– Павел!!!
– Извини, старина, это я от неожиданности. Вот же дрянь какая…
Гусев пожалел, что вовремя не прикусил язык. Конечно, он догадался, что к чему. Случай был в каком-то смысле типовой.
Наверное, каждый выбраковщик прошел через это: на твоих глазах некто отвратительный совершает нечто ужасное. И тут тебе впервые в жизни по-настоящему «сносит башню». Вот почему уполномоченным АСБ не положено огнестрельное оружие. Только уродливый пневматический «игольник», автоматический пистолет, стреляющий иголками с парализатором мгновенного действия. Кстати, побочный эффект этой мгновенности – адская боль. Малость химики перемудрили. Наверное, у них тоже были личные счеты с врагами народа.
Они начали убивать и уже не остановятся. Им надо быстро ликвидировать тех своих, кто больше не нужен, и всех чужих, кто стоит на пути. Федеральная безопасность едва успевает считать трупы, и никто не понимает, какова главная ставка в этой смертельной игре. Счастье для всех? Не смешите, говорит Делла Берг, вас надули. Вопрос — чего ради.Да, жизнь в либеральной утопии непроста. Большие возможности, но жесткие рамки. Никто не умрет с голоду, но мало кто добьется настоящего успеха.И обычного человеческого счастья вам точно не обещали.Но для униженных и отчаявшихся, для всех, кого общество вытолкнуло за борт, есть выход.
Из-за этой книги иногда дерутся. Семь лет продолжаются яростные споры, что такое «Выбраковка» – светлая антиутопия или страшная утопия? Уютно ли жить в России, где победило «добро с кулаками»? В Росcии, где больше никто не голоден, никто не унижен, уличная преступность сведена к нулю, олигархи сидят в тюрьме, рубль дороже доллара. Но что ты скажешь, если однажды выбраковка постучится в твою дверь?.. Этот довольно простой текст 1999 года – общепризнанно самый страшный роман Олега Дивова.После январского переворота 2001 года к власти в России приходит "Правительство Народного Доверия", которое, при полной поддержке жителей государства и Агентства Социальной Безопасности, за 7 лет смогло построить процветающее экономическое сообщество – "Славянский Союз".
Он знает цену золоту, но выше ставит дружбу, а всего выше – долг перед Родиной. Верует в Господа, но побаивается старых богов. Говорит на нескольких языках и сражается любым оружием. У него своеобразное чувство юмора, и он очень добрый. Неравнодушный, живой, в чем-то весьма ранимый человек. Храбр по имени Илья Урманин. Он живет в мире, где «людьми» называют лишь свободных. Это мир Древней Руси.Новая книга Олега Дивова – опыт глубокого погружения в этот яркий и сложный мир. Чтобы рассказать о нем простыми и честными словами, понадобился особенный герой.
Далекая планета, очень похожая на Землю. Яркие и сильные люди, очень похожие на землян. Мы найдем общий язык с туземцами – или нам лучше уйти. Беда в том, что уйти мы не можем. Открыв «Землю-два», русские, сами того не зная, принесли с собой войну. Пока еще холодную. Но скоро здесь будет жарко. И степные псы, пожиратели трупов, наедятся до отвала. Кажется, мы любим создавать трудности и потом их преодолевать…
«Оружие Возмездия» – очень смешная, местами просто издевательская, а местами и трагичная история из армейской жизни. Ничего подобного раньше не печатали: это воспоминания сержанта, служившего в уникальной части. Добро пожаловать в Бригаду Большой Мощности, которая давит все на своем пути и стреляет так, что земля трясется.Автор уверяет: если вы были в Советской Армии, то, прочитав «Оружие Возмездия», лишний раз убедитесь, что служили не зря, а кто не служил, лишний раз порадуется, что армия обошлась без него.Но и тем, и другим он обещает несколько часов здорового смеха вперемежку со светлой грустью.
Мир огромен и непрост. Десятки обитаемых планет, четыре гуманоидные расы, центральное правительство и частные колонии, черные пятна на карте Галактики и целые диссидентские государства. Но люди остаются людьми, даже если владеют личными звездолетами и носят чипы-импланты: они по-прежнему любят и ненавидят, открывают новые земли и возделывают старые, торгуют и воюют, создают произведения искусства и совершают преступления. Иногда они убивают.Иногда разные люди пытаются убить Деллу Берг, поэтому в медицинской страховке молодой красивой женщины указаны огнестрельные ранения.
Я — чистый холст, и даже художник во мне не знает, чем его заполнить. Моя жизнь началась в тот день, когда я сбежала и очнулась в больнице. Сбежала от реальности. Сбежала от страха. Сбежала от Него. До этого момента ничего не существовало, и я уверена, что, с такой быстротечностью дней, впереди меня тоже ничего не ждет. Но я стараюсь. Пытаюсь жить для дедули, который не покидает меня с тех пор, как я проснулась. Но все попытки бесполезны. Я вновь сбегаю, чтобы начать новую жизнь на небольшом острове, где не нужно оправдывать ничьи ожидания.
В пригороде Лос‑Анджелеса на вилле Шеппард‑Хауз убит ее владелец, известный кардиолог Ричард Фелпс. Поиски киллера поручены следственной группе, в состав которой входит криминальный аналитик Олег Потемкин, прибывший из России по обмену опытом. Сыщики уверены, убийство профессора — заказное, искать инициатора надо среди коллег Фелпса. Но Потемкин думает иначе. Знаменитый кардиолог был ярым противником действующей в стране медицинской системы. Это значит, что его смерть могла быть выгодна и фигурам более высокого ранга.
В мире Зидии 600 лет назад произошла катастрофа, позднее названная Падением. Под ударами союзников рухнула Империя Ночи, созданная вампирами. И сегодня жалкие остатки их народа прячутся по миру в надежде выжить и отыскать Камень Ночи, могущественный артефакт, дарующий возможность вернуться к прежнему величию. Миссия возвращения возложена на Паолу, вампиршу, чья случайная встреча превратила её в исключительную сущность. Но на пути встаёт множество преград, преодолеть которые в одиночку практически невозможно.
СТРАХ. КОЛДОВСТВО. БЕЗЫСХОДНОСТЬ. НЕНАВИСТЬ. СКВЕРНА. ГОЛОД. НЕЧИСТЬ. ПОМЕШАТЕЛЬСТВО. ОДЕРЖИМОСТЬ. УЖАС. БОЛЬ. ОТЧАЯНИЕ. ОДИНОЧЕСТВО. ЗЛО захватило город N. Никто не может понять, что происходит… Никто не может ничего объяснить… Никто не догадывается о том, что будет дальше… ЗЛО расставило свои ловушки повсюду… Страх уже начал разлагать души жителей… Получится ли у кого-нибудь вырваться из замкнутого круга?В своей книге Алексей Христофоров рассказывает страшную историю, историю, после которой уже невозможно уснуть, не дождавшись рассвета.
Запретная любовь, тайны прошлого и загадочный убийца, присылающий своим жертвам кусочки камня прежде чем совершить убийство. Эти элементы истории сплетаются воедино, поскольку все они взаимосвязаны между собой. Возможно ли преступление, в котором нет наказания? Какой кары достоин человек, совершивший преступление против чужой любви? Ответы на эти вопросы ищут герои моего нового романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
День Вампира – праздник тех, кто видит все краски мира, слышит все звуки, знает все тайны. Избранным дана огромная сила и неограниченная власть. Избранным доступны утонченные наслаждения, какие и не представит себе обычный человек. Стань избранным, попробуй сам.А потом сдохни, чем раньше, тем лучше. Лучше для тебя.День Вампира – рабочая смена тех, кто идет по кровавому следу. Никакой романтики: вместо меча – топор, вместо магии – крепкое слово, и еще страх, страх на каждом шагу. И вопрос, на который мучительно трудно ответить: зачем это все? Насколько проще сдаться.