Люди и нелюди - [13]

– …и обязаны немедленно прибыть в указанную точку, – привычно бубнил шеф. – Также прошу вести себя корректно с сотрудниками МВД. Не далее как вчера один из бойцов группы… неважно, какой группы, позволил себе грубость и нетактичное поведение. С этим надо кончать. Хотя по статусу Агентство находится на равных с МВД, тем не менее одна из наших основных задач – всемерная и неукоснительная поддержка…

– Пусть тогда сами дворняг отстреливают, – прогудел Мышкин. – Если, значит, на равных. А то, короче, совсем обнаглели, взяли моду языки распускать. Мне все Данила рассказал, не извольте сомневаться.

Шеф смерил Мышкина оценивающим взглядом.

– Чтобы это – в последний раз! – процедил он.

– Я больше не буду, – пообещал Мышкин вызывающим тоном. В классе одобрительно захихикали.

– А ты что, тоже в милиционеров бутылками кидаешься? – удивился шеф. – И еще забраковать обещаешь?

– А-а… Никак нет, товарищ начальник. Я по поводу, так сказать, выкриков с мест. Но если, значит, какого мента надо забраковать – милости просим. Как говорится, перед законом все равны.

– Но некоторые равнее других, – негромко ввернул Гусев.

Все головы в классе словно по команде обернулись к нему.

– Вы на что намекаете, товарищ Гусев? – прошипел начальник отделения.

– Я ни на что не намекаю, шеф. Я просто говорю, что АСБ в принципе стоит над законом. Но из этого не следует, что мы должны стрелять в бродячих собак. Дворнягами обязаны заниматься органы санэпиднадзора. Их что, упразднили? Или в городе ни одной двуногой сволочи не осталось? Мы, значит, всех подонков уже поубивали? Может, я тогда домой пойду?

– Гусев, – сказал шеф подчеркнуто ровным голосом, что предвещало мощную истерику. – У тебя не язык, а помело. Самый умный? Хочешь на мое место? Ах, не хочешь…

– Если мы уничтожим одну собачью стаю, на ее место придет новая из-за городской черты, – сказал Гусев. – Думаю, наверху это знают. А еще в головном офисе знают, что стрелять по невинным существам выбраковщики не приспособлены, для них это шок. В особенности – когда мимо идут наши славные чистенькие менты и издеваются…

– Мол-чать! – рявкнул шеф. – И после инструктажа – ко мне в кабинет. Оба! И ты, Калинин, тоже!

– Я просто зевнул, – сообщил Калинин.

– Мол-чать! Значит, так. Приказ. С этого дня. Кто поднимет руку на милиционера – в патруль навечно. Пожизненно! Никаких больше специальных операций, никаких премиальных, ни-че-го! Все. Разойтись! Мышкин и Гусев, ко мне!

– А я? – поинтересовался Калинин, демонстративно зевая.

– А ты пошел на маршрут!

– Yes, Sir!

– Что?!

– Будет исполнено, ваше благородие!!!

– Вон отсюда!!! – заорал шеф. – Все! Бегом! Негодяи! Разгильдяи! Всех на мясо! К бандитам в рудники! На лесоповал!

Выбраковщики дружно повскакивали с мест и ринулись к выходу из класса.

– Далеко не уходи, – сказал Гусев на ухо Валюшку. – Покуришь и возвращайся сюда. Я быстро.

Валюшок кивнул и растворился в хохочущей толпе у двери. Кричащего и визжащего начальства здесь не боялись. Здесь боялись начальства спокойного и хладнокровного, готового тебя забраковать.

* * *

В кабинете шеф несколько минут топал ногами и плевался, а потом устал, рухнул в кресло, утер лысину грязноватым платком и неожиданно спокойным тоном спросил:

– Гусев, это что, правда?

– Насчет чего? – не понял Гусев.

– Насчет собак.

– А-а, разумеется. Город может прокормить строго определенное число животных. Даже если вывалить очень много еды на помойки, так у каждой стаи все равно есть своя территория. Поэтому число собак в Москве – более-менее постоянная величина. Просто со временем стаи наглеют и слишком часто попадаются на глаза. А то и бабушку съедят, которая их прикармливает… Тогда на собак начинают охоту, чтобы знали свое место. Но если выбить одну стаю, освободится ниша для другой стаи. И она непременно придет из-за Кольцевой. И смысл?.. И почему именно мы? И почему непременно со стрельбой? Собак не убивают прямо на улицах, их отлавливают. Народ не любит, когда убивают собак.

Шеф задумчиво поскреб лысину.

– В городе денег сейчас завались, – поддержал Гусева Мышкин. – Так сказать, девать некуда. Могли бы нанять специальных душегубов на это дело. И, короче, Пэ совершенно прав – куда девалась санэпидстанция?

Шеф поглядел на Мышкина косо, но промолчал.

– Напишите запрос, – предложил Гусев. – В комитет по экологии Верховного Совета. То есть не вы лично, а пускай главный по Москве напишет. Пусть напомнит, что собак надо уничтожать правильно, а мы этого не умеем.

Шеф подергал носом и сдался.

– Попробую, – сказал он нехотя.

– Это же, так сказать, нарочно делается, – понизив бас до шепота, сообщил Мышкин. – Короче, сегодня дворняжки, а завтра что? Каждому по метле?

– Метел не дадут, – авторитетно заявил Гусев. – Ты забыл, в городе уже по четыре дворника на подъезд. Тротуары с мылом начали мыть, как в каком-нибудь, блин, Антверпене. Когда ты в последний раз видел под ногами окурок?

Мышкин задумался. Шеф, сопя, открыл ящик письменного стола и достал сигареты. Наверное, подействовало напоминание об окурках.

– Между прочим, коллеги, – сказал Гусев. – Меня только что осенило. Я, кажется, догадался, почему санэпиднадзор так распустил дворняг.