Люди и корабли - [8]

– Сорок четыре…

– Сорок три…

Бубни, бубни. Вот сейчас настало время подключить кислород. Так, и теперь – направо, довернуть до конца. Готово. Дышится хорошо. Противоперегрузочные включены? Да. А если там, впереди, пыль? Или мало ли что еще? Глупости, впереди ничего нет, кроме будущего. Никаких предупреждений не принято. Все в порядке. Значит, ты готов остаться, окажись вас на борту двое? Ну а если ты и один – почему бы не остаться? Конечно, программу Одиссей и сам выполнит. Но, очевидно, имеется во Вселенной нечто такое, чего нет в наших программах. Иначе все корабли возвращались бы. Нечто непредвиденное… А если впереди просто взрыв? И тогда уж – ничего? Совсем ничего…

– Семь…

– Шесть…

– Пять…

Ну, держись. Нет, дорогой мой ТД, все это ужас как интересно, но я все-таки не останусь. Если вы такой любопытный – вот и летели бы сами, не боясь подпалить бороду около звезд. А я не гений. Я – строго по инструкция. В назначенный момент – прыг в шлюпку, и катапультирую. Ясно?

– Два…

Пауза, пауза, пауза… Ну же!

– Один!!!

«Отцеплюсь!», – подумал Валгус, и выкрикнул:

– Поехала!

Он не услышал отсчета «ноль». Потемнело в глазах, заложило уши. Кресло стремительно швырнуло его вперед, и он намного обогнал бы Одиссея, но корабль вместе с креслом за тот же миг ушел еще дальше, и кресло снова и снова нажимало на многострадальную Валгусову спину, а не будь противоперегрузочных устройств, то-то уж оно нажало бы… И Валгус никак не мог убежать от этого давления. Стрелка счетчика ускорений дрожала на четырех «же», потом нехотя поползла дальше. Зато столбик указателя скорости прямо-таки бежал вверх – туда, где в самом конце шкалы виднелся изрисованный кем-то из ребят вопросительный знак, жирный, как могильный червь. Что поделаешь, наступило время ответов.

Валгус сидел, не в силах пошевелить даже языком, не то что рукой или ногой. Впрочем, этого и не требовалось. Одиссей все делал сам. Умный корабль. Пока все идет чинно, как на похоронах. Можно о чем-нибудь подумать. Помечтать. А вот трусить не надо. Трусость – от безделья, конечно… Нет, это показалось, что термометр лезет вверх. Все работает чудесно. Видеоприемники – ну прямо прелесть. Только видеть уже почти нечего. Начинаются всякие эффекты… Впереди – темная ночь. Что показывают бортовые? Вроде бы северное сияние. Почему-то видно гораздо больше звезд, чем раньше. Опять галлюцинации? Жарко… Ну да, при такой интенсивной работе двигателей всегда кажется, что тебе жарко, хотя термометр спит мертвым сном. Ну и сравненьица же лезут в голову… Не дрожи коленками, Валгус!

– Продолжать ли эксперимент?

Это еще что? Это скрипит Одиссей. Сугубо противный голос, неживой. Теперь болван будет приставать с этим вопросом при каждой отметке скорости. Ничего, такое ускорение мне даже полезно для здоровья. На этой станции я еще не сойду…

Прошло еще сколько-то времени – его резал, как колбасу, на толстенные походные куски только голос Одиссея, который действительно все чаще спрашивал – продолжать ли, да не прекратить ли. Такая уж была в него заложена программа. Валгус, чуть не руками поворачивая язык, хрипел: «Продолжать» и замыкал контакт, посылая сигнал: теперь Одиссей одним словам не верил. Наконец Валгус услышал что-то новое:

– Мои ресурсы на пределе, – проскрежетал Одиссей.

«Ага. Значит, я свое дело сделал. Допек тебя все-таки…»

– Прекратить разгон! – радостно прокричал Валгус. Откуда только голос взялся! Можно бы и не говорить – здесь самой программой эксперимента была предусмотрена последняя площадка, участок пути, который можно пройти с достигнутой скоростью, не разгоняясь. Последний срок… Пилот должен приготовиться к расставанию с кораблем. Еще раз проверить аппаратуру. Взять вещички. Затем – объявить готовность сто. Пока Одиссей будет считать, Валгус перейдет в шлюпку, помашет рукой и катапультирует. Одиссей пролязгает «ноль», включит дополнительно приданные двигатели, а вслед за ними – генераторы ТД. Вот тогда-то и начнется настоящее проламывание пространства…

Одиссей прекратил разгон. Стало легко и радостно, Валгус запел, не особенно заботясь о мелодичности, – Одиссей в музыке не разбирался. Минут десять Валгус улыбался, пел и отдыхал. Вот так бы и всю жизнь… Затем он отстегнулся от кресла, отключил кислород. Встал. Сделал несколько приседаний. С удовольствием подумал, что дышит нормально. Нет, он еще посидит на Земле, у нормального костра, не термоядерного. Посидит…

– Ну, так как? – спросил он. – Будем прощаться, коллега?

Коллега Одиссей молчал, на панели его основного решающего устройства приплясывали огоньки. Одиссею было не до прощаний – он сейчас, как и следовало, вгонял в себя новую программу. Дисциплинированный коллега. Итак – пошли?

Но ему не хотелось уходить, менять привычную, просторную рубку большого корабля на эту мышеловку – кабину шлюпки. И вообще. Зря он только что при разгоне насел на ТД, который, в управлении кораблем абсолютно ничего не смыслит. Корифей и стартовать не сумел бы по-людски. Нет, пока все правильно. Но вот лететь, добираться сюда три месяца, потом несколько часов переносить довольно-таки неприятные, по правде говоря, ускорения, и все затем, чтобы в решающий момент бросить корабль на произвол судьбы? Иными словами, запустить его в неизвестность, без надежд на новое свидание? А если он, Валгус, этот корабль полюбил? Конечно, кибер Одиссей – дубина, но он хоть не жалуется на въедливый характер пилота. А привязаться можно и к машине. Да еще как! Ведь хороший же корабль…