Люди города Ура - [106]

)

За 4 месяца, что он входил в мой дом, на каждый день по 1 бан лепешек, 2 бан сикеры (и) 1 кружке (другого сорта сикеры)

было его пропитание (kurummat-su).

Всего за 4 месяца 4 гур лепешек, 8 гур сикеры, 120 кружек,

1 бан превосходного масла — цена его в серебре 10 сиклей, — 1 бан кунжутного масла — цена его в серебре 1 сикль — было его умащение;

1 бан свиного сала — цена его в серебре 1 сикль — они (родичи невесты) дали ей.

(§ 12: Угощение при уходе молодой из отцовского дома)

Когда ее увели,

1 бан кунжутного масла — цена его в серебре 1 сикль,—

1 сила превосходного масла — цена его в серебре 4 сикля, для ее кувшина šiqqatum (для притираний. — И. Д.)

[1] барашек — цена его [в серебре] 2 сикля, — 1 бан ячменной муки,

а также 1 кувшин „двойной“ (?) сикеры.

(§ 13: Угощение родне молодого, отнесенное в его дом родичами молодой; записано по их возвращении в Ур)

(Когда) мои люди, (сопровождавшие молодую), пошли в Ур, то 1 бан лепешек, 2 бан сикеры, 1 кружку (другого сорта), а также ¹/₂ сила превосходного масла — цена его в серебре 1 сикль — отнесли ему.

(§ 14: Приписка)

(Да еще) за 2 одежды, сменные ткани (subātu)».

(Последняя строка стерта.)

Разумеется, каждое из перечисленных угощений предполагает участие гостей, специально в тексте не упомянутых. Особо торжественные свадебные приемы отмечены мясоедением (кроме последнего). На сторону отдают живых баранов — и шкура, очевидно, достается получателям; дома выдается ободранная туша — шкура остается в хозяйстве. Однако жениха и его свиту (судя по нормам выдачи — человек 8—12 родичей и друзей) только в первый день кормили бараниной. Обычная зелень — лук и чеснок — в описи не упомянуты, вероятно, из-за дешевизны. Но вообще пиршества не отличались разнообразием блюд. Не совсем понятно, почему не учтен расход фиников, запас которых в этом доме должен был быть значительным.

Упоминаемый в тексте «брат» (жениха), вероятно, был его susapinnum, чем-то вроде шафера, вводившего невесту в новый дом; в доме тестя он не присутствует, хотя жених явился в «дом свойства» — bīt emūtim «Эпоса о Гильгамеше» — видимо, в сопровождении родичей и друзей.

Все церемонии обошлись отцу невесты не менее чем в мину серебра: впрочем, богатые ашшурские купцы тратили на свадьбу и по 5 мин. Но и здесь ясно, что такая свадьба была под силу только такой богатой семье, как дом КуНингаля и его потомков.

82) Отметим, что Д. Шарпэн связывает с приведенным документом также текст U.7729 + 7721, UET V, 607, тоже представляющий собой большой список расходов, но на этот раз не в связи со свадьбой, а по разным поводам, причем речь идет, по-видимому, о передачах внутри хозяйства храма Нанны, Э-кишнугаля. Среди действующих лиц встречаем многих известных нам жрецов-гудабзу, а также КуНингаля, его дядю Синтамкари и других. Шарпэн — вероятно, справедливо — считает обе описи (более или менее) одновременными.

Каким образом эти описи свадебных и других расходов попали в школьную библиотеку — сказать мы не можем. Но надо вернуться к самой этой библиотеке.

Город Ур при РпмСине I имел потребность во многих школах: значительная часть городского населения состояла из людей служилых, а они все, вплоть до старшего пастуха Апилькиттима с «Церковного переулка, 2», нуждались в грамоте. Скорее всего школа на участке ЕМ была учреждена в старости КуНингаля, может быть тогда, когда его сыновья расселились более свободно по другим домам; если бы школа существовала раньше, она, пожалуй, была бы упомянута в документах КуНингаля при обозначении соседства в жилищных сделках.

61. Глиняная игрушка (?) или культовый предмет (?) из двора почитания предков дома «Тихая улица, 7», возможно из детской могилы. По фотографии (UE VII, табл. 94, рис. 253, U. 7587)

Но старый дом «Тихая улица, 7» был освобожден под школу не весь: мы знаем, что здесь до конца хранился архив КуНингаля и его сыновей, в том числе и столь поздние документы, как датированные 1748–1740 гг. (№ 74–79), причем найдены они были не в том помещении, что библиотека школы: документы семьи КуНингаля при разрушении дома легли ниже, а тексты библиотеки — выше. Отсюда следует, что школа на «Тихой улице» помещалась во втором жилье. Под занятия, вероятно, была отведена большая жилая горница: возможно (как мы увидим), что здесь училось одновременно около 40 мальчиков.

Похоже, что нам встретилось имя последнего учителя этой школы — Кубандарина (Ku(g)-bánda-rin-(n)a, см. № 77). Документ о найме дома UET V, 243, где он выступал свидетелем, найден на участке «Гипара» — храма богини Нингаль и обиталища ее жрицы, и можно возразить, что хотя «Гипар» и находился довольно близко от «Тихой улицы», однако туда приходило много разного народу и учитель Кубандарина мог не иметь к этой улице никакого отношения; можно было бы прибавить, что um-mi-a (как назван Кубандарина) означает не только «учитель», но и «мастер, мастер-скупщик» и даже самым общим образом «кредитор». Все это, конечно, верно, однако как профессиональное обозначение определенного лица um-mi-a все же значит «учитель»; и мы знаем, что свидетелями подобных сделок чуть ли не чаще всего бывали соседи хозяев дома, а наниматель дома, Урду (Урдубшенна), известен из документов дома на «Тихой улице, 7» (№ 38, 71, 77, гл. IV, № 37).