Люди Дромоса - [46]

Ничто не устоит и не уцелеет и, подобно сгнившей ветоши станут распадаться могучие страны, и целые народы исчезнут с лица Мироздания. Не слышен будет плач жён по мужьям, и не побледнеют в ужасе сильные и грозные мужи, ибо НЕКОМУ будет рыдать, и дрожать от страха.

Но придёт один, который будет рождён для того, чтобы не устрашиться. И, не дрогнув, встретить своё предназначение. Не раз, и не два, он снова и снова будет приходить в этот мир. Не рождаясь и не умирая. И так будет длиться ВЕЧНО.

Сеющий Хаос и устанавливающий Порядок, с каждым приходом в Мир он будет приносить стенания. И люди при его появлении станут причитать, заливаясь слезами и, проклиная скрипеть зубами. В прах и пепел превратит он всё одним лишь появлением, расколов мир и разорвав скрепляющие узы. Словно огненная вспышка в тысячу солнц он ослепит всех страшным огнём и опалит, заставив сжиматься сердца.

Но, в то же время Возрожденный встанет против предопределения и, несмотря ни на что, вновь дарует нам СВЕТ!

Плачьте, о люди! Рыдайте, и радуйтесь своему спасенью".

Мне снова плеснули водой в лицо и, холодная и мокрая, она потекла за шиворот. Вскочив, я недоумённо уставился на Ольгу а та, вся дрожа, со страхом смотрела на меня.

– Вы… вы так кричали. Так…

Я поднялся и направился к ручью. И, в самом деле. Что-то часто в последнее время мне стал сниться всякий бред. Может, это частота "переходов" повлияла? Или все мы, по определению, "ку-ку"?

Сон был настолько отчётливым, что я мог повторить каждое слово, каждую мысль, до сих пор звучавшие в мозгу. На этот раз я помнил, что приснился самому себе в роли пророка. Стоя на каком-то валуне, вещал кучке людей весь этот бред. Но, что самое неприятное, у всех моих слушателей были зеленоватые лица.

Или, меня до сих пор подсознательно мучает происшедшее на Земле-2? Вот и обдумываю интуитивно коварный план изничтожить подлого врага?

После всего пережитого, понял, что заснуть всё равно не смогу, и стал потихоньку собираться. Если не очень торопиться, то как раз к рассвету будем готовы выехать.

Ольга молчала, да и у меня, если честно, никакой охоты трепать языком не возникало. Весь день ехали через горы но, по счастью, никаких моджахедов в поле зрения не наблюдалось. Пики и кряжи, вздымавшиеся по обе стороны иззубренными стенами серо-коричневого цвета, создавали угнетающее впечатление, и невольно наводили на мысль о коварстве аборигенов и притаившихся за ближайшим поворотом засадах. Но, как видно, мы уже заплатили входную пошлину и Злой Бог, отвечавший в этой местности за военные действия, престал обращать на нас внимание. Иногда, бросая на Ольгу косые взгляды, я видел, что она улыбается но, так как молчание не прекращалось, не спешил относить её хорошее настроение на свой счёт.

Ближе к сумеркам горный ландшафт уступил место холмам. С округлыми и словно сглаженными вершинами, они тесно стояли, поросшие редким кустарником и какими-то деревьями с кривоватыми стволами. Дорога как-то вдруг сошла на нет, превратившись в узкую тропинку, наподобие тех, по которым чабаны гоняют отары. В одной из впадин, меж холмов мы увидели такого пастуха, сидящего возле костра. По мере того, как мы приближались, он всё больше и больше напрягался и, в точке наибольшего сближения, метрах в тридцати, встал в полный рост, недвусмысленно сжимая в руках ружьё. Вряд ли он мог быть нам полезен и, не останавливаясь, мы проехали мимо.

Немного погодя показались поля, врезанные наподобие террас в некоторые холмы. Подобно гигантским ступеням, они колосились какими-то злаковыми но, в силу позднего времени, были пустынны и безлюдны.

Уже почти совсем стемнело, когда мы увидели первые городские огни. Рассудив, что в столь поздний час вряд ли мы встретим радушный приём в незнакомом городе, я остановил машину. И мы снова стали разбивать лагерь. Олька, вооружённая мною пистолетом, отправилась набрать хвороста, а я принялся устанавливать палатку для дамы. Сам же, как и в предыдущие ночи, намеривался ночевать возле костра в спальном мешке.

Если честно, я побаивался, что меня опять посетит кошмар но, тьфу, тьфу, тьфу, дрыхнул как младенец. Даже, по-моему, снилось что-то приятное. Жаль только, не помню что. Но, всё равно, продрал глаза я в прекраснейшем настроении и, так как ручьёв поблизости не наблюдалось, "сходил" к водопаду. Балансируя на одном из валунов, умылся и набрал воды, чтобы взять с собой. Как ни странно, но ставший в последнее время таким привычным рёв действовал успокаивающе. Или, быть может, это общие свойства коридора приводили меня в норму, излечивая от психопатии и приводя в божеский вид? Во всяком случае, "выйдя" я удостоился комплимента по поводу.

– Хорошо выглядите, Юрий! Сон явно пошёл вам на пользу.

Я скромно потупился и еле сдержался, чтобы не шаркнуть ножкой. Ещё подумает, что подлизываюсь. Но, как видно, Олька не умела долго злиться и встретила улучшение моего самочувствия с явным облегчением. Вообще-то, я её понимал. Ну, ещё бы. Забраться чёрт знает куда с практически незнакомым человеком и вдруг обнаружить, что у того явные отклонения от нормы. Любая бы потеряла самообладание. Так что, Олька молодец. Или молодица? Да, какая к чёрту разница.