Любви покорны все буквально возраста - [6]

И заорут над ухом петухи.

И будут нам нужны стихи и водка.

Стихи и водка. Водка и стихи.

Гляди, а твой супруг, смешон и жалок,

Сейчас преподнесет ему цветы!

Похоже, что мужья провинциалок

Искусство ставят выше суеты…

1960

Память

Давай поглядим друг на друга в упор,

Довольно вранья.

Я – твой соглядатай, я – твой прокурор,

Я – память твоя.

Ты долго петлял в привокзальной толпе,

Запутывал след.

Ну вот мы с тобою в отдельном купе,

Свидетелей нет.

Судьба мне послала бродить за тобой

До самых седин.

Ну вот мы и встретились, мой дорогой,

Один на один.

Мы оба стареем: ты желт как лимон —

Я лыс как Сократ.

Забудь про милицию и телефон,

Забудь про стоп-кран.

Не вздумай с подножки на полном ходу

Нырнуть в темноту.

Мы едем с тобою не в Караганду

И не в Воркуту.

Чужие плывут на окном города,

Чужие огни.

Наш поезд отныне идет в никуда,

И мы в нем одни.

…Как жутко встречать за бутылкой винца

Синюшный рассвет

И знать, что дороге не будет конца

Три тысячи лет…

1970

Вино из одуванчиков

Меня сочтут обманщиком,

Да только я не лгу:

Вином из одуванчиков

Торгуют на углу

Уж если одурачивать —

То как-нибудь хитро:

Вино из одуванчиков —

Да это же ситро!

Нашли же чем попотчевать

Доверчивый народ, —

А очередь, а очередь,

А очередь – растет!

Закройте вашу лавочку,

Не стоит тратить пыл:

Вино из одуванчиков

Никто еще не пил.

Алхимики, не вам чета,

Тузы и короли —

Вина из одуванчиков

Придумать не смогли.

Напрасно вы хлопочете,

Товар у вас не тот, —

А очередь, а очередь,

А очередь – растет.

Название заманчиво,

Однако не секрет:

Вина из одуванчиков

На белом свете нет.

Меня сочтут обманщиком,

Да только я не лгу:

Вином из одуванчиков

Торгуют на углу

Вино, понятно, кончилось,

Киоск давно закрыт, —

А очередь, а очередь,

А очередь – стоит!

1970

Мгновение тишины

В сошедшей с ума Вселенной —

Как в кухне среди корыт —

Мы глохнем от диксилендов,

Парламентов и коррид.

Мы все не желаем верить,

Что в мире истреблена

Угодная сердцу ересь

По имени тишина.

Нас тянет в глухие скверы —

Подальше от площадей —

Очищенные от скверны

Машин и очередей.

Быть может, тишайший гравий,

Скамеечка и жасмин —

Последняя из гарантий

Спасти этот бедный мир.

Неужто, погрязши в дрязгах,

Мы более не вольны

Создать себе общий праздник —

Мгновение тишины?

Коротенькое, как выстрел,

Безмолвное, как звезда,—

И сколько б забытых истин

Услышали мы тогда!

И сколько б Наполеонов

Замешкалось крикнуть «пли!»,

И сколько бы опаленных

Не рухнуло в ковыли…

И сколько бы пуль напрасных

Не вылетело из дул,

И сколько бы дам прекрасных

Не выцвело в пошлых дур!

И сколько бы наглых пешек

Узнало свои места —

И сколько бы наших певчих

Сумело дожить до ста!..

Консилиумы напрасны.

Дискуссии не нужны.

Всего и делов-то, братцы, —

Мгновение тишины…

1972

«Вот вы говорите, что слезы людские – вода?»

– Вот вы говорите,

                  что слезы людские – вода?

– Да.

– Все катаклизмы

                  проходят для вас без следа?

– Да.

– Христос, Робеспьер, Че Гевара

                  для вас – лабуда?

– Да.

– И вам все равно,

                   что кого-то постигла беда?

– Да.

– И вам наплевать,

                  если где-то горят города?

– Да.

– И боли Вьетнама

                  не трогали вас никогда?

– Да.

– А совесть, скажите,

                   тревожит ли вас иногда?

– Да…

– Но вам удается

                  ее усмирить без труда?

– Да.

– А если разрушили созданный вами

                                    семейный очаг?

– Так…

– Жестоко расправились

                  с членами вашей семьи?

– И?..

– И вам самому

                   продырявили пулею грудь?

– Жуть!

– Неужто бы вы и тогда

                   мне ответили «да»?

– Нет!

– А вы говорите,

                   что слезы людские вода?

– Нет…

– Все катаклизмы

                  проходят для вас без следа?

– Нет!

– Так, значит,

                  вас что-то

                           тревожит еще иногда?

– Да! Да. Да…

1972

Про Клавочку

Клавка – в струночку, лицо белей бумаги,

И глядит – не понимает ничего.

А кругом – все киномаги, да завмаги,

Да заслуженные члены ВТО.

Что ни слово – Мастроянни да Феллини,

Что ни запись – Азнавур да Адамо!..

Так и сяк они крутили да финтили,

А на деле добивались одного:

«Клавочка, вам водочки

Или помидорчик?

Клавочка, позволите

Вас на разговорчик?»

Как сомы под сваями —

Вкруг твоей юбчонки

Крутятся да вертятся

Лысые мальчонки.

А снабженец Соломон Ароныч Лифшиц —

В дедероновом костюме цвета беж —

Обещал сообразить японский лифчик

И бесплатную поездку за рубеж.

Говорил ей, как он хаживал по Риму,

Как в Гонконге с моряками пировал…

Ой, глушили Клавку так, как глушат рыбу, —

Без пощады, чтобы враз и наповал!

«Клавочка, вам водочки

Или помидорчик?

Клавочка, позволите

Вас на разговорчик?»

Как сомы под сваями —

Вкруг твоей юбчонки

Крутятся да вертятся

Лысые мальчонки.

И сидел еще один лохматый гений,

Тот, которого «поймут через века», —

Он все плакал возле Клавкиных коленей

И бессвязно материл Бондарчука.

Все просил и все искал какой-то «сути»,

Все грозился, что проучит целый свет,

А в конце вдруг объявил, что бабы – суки,

И немедленно отчалил в туалет.

«Клавочка, вам водочки

Или помидорчик?

Клавочка, позволите

Вас на разговорчик?»

Как сомы под сваями —

Вкруг твоей юбчонки

Крутятся да вертятся

Лысые мальчонки.

Ну а третий все развешивал флюиды