Любви покорны все буквально возраста - [4]

1966–1967

«Если ты мне враг…»

Если ты мне враг —

Кто тогда мне друг?

Вертится Земля,

Как гончарный круг.

Мучась и бесясь,

Составляет Бог

Карточный пасьянс

Из людских дорог.

Смотрит он, чудак,

В миллионы схем —

Что, когда и как,

Где, кому и с кем.

Перепутал год,

Перепутал век, —

И тебе не тот

Выпал человек!..

Я не виноват.

Он не виноват.

И на всех троих —

Узенький Арбат.

1967

Варшавский вальс

Простите, пани, и позвольте обратиться.

Я в меру честен, в меру прост и в меру пьян.

Мы беспокойны, словно пальцы органиста,

И вся душа от нас рыдает, как орган.

Простите, пани. Я не врач и не фотограф,

Я не искал вас – это вы меня нашли.

А я другой, я просто ваш, я тот, который

Подарен вам как знак внимания Земли.

Как ни смешно, Земля имеет форму шара.

Я заговариваюсь, я немножко пьян.

Простите, пани, – если вы – сама Варшава,

То я – один из ваших верных горожан.

Прощайте, пани. Я не врач и не фотограф,

Я не искал вас – это вы меня нашли.

А я другой, я просто ваш, я тот, который

Подарен вам как знак внимания Земли.

1966–1967

Свадебный этюд

Полный снежным скрипом, конским храпом

И крахмальной свежестью рубах,

По утрам похрустывает Краков,

Как морозный пряник на зубах.

Пять саней подкатывают к месту,

Где пылает солнечный костел,

Пять парней несут в него невесту,

Будто ветку хвороста в костер.

А жених уже ступает следом,

А жених уже очами ест

Пахнущие ладаном и снегом

Губы самой лучшей из невест.

А невеста вздрагивает чутко:

И чего скрывать перед людьми! —

Как же свадьбу, этакое чудо

Бог позволил сделать без любви?..

А в дому она опять все та же,

Смотрит, улыбается незло:

Кто сказал, что панночке Наташе

С женихом не очень повезло?

Полно, все ли сыты в этом доме,

Может, что забыто второпях?..

…Бестолково, как сверчок в ладони,

Мечется улыбка на губах…

1967

«Чудеса всегда доверены минутам»

Чудеса всегда доверены минутам,

Чудо трудно растянуть на полчаса.

Но минуты мы неряшливо минуем —

И поэтому не верим в чудеса.

Вот – пузатая нарядная солонка.

Попытайтесь убедить себя на миг,

Что солонка – это тетушка Солоха,

А узоры – это вышитый рушник.

Не сумеют – ну и ладно, – но при этом

Осмеют тебя на весь на белый свет!

Но природа не прощает непоэтам—

Мстя за каждый неразгаданный секрет.

И когда, предметы трогая неловко,

Мы разгадку задеваем впопыхах, —

Нам разгадка мстит, как та боеголовка,

И предметы разрываются в руках!..

1967

Песенка о собственных похоронах

Ангел стоял

Возле кровати —

Как санитар

В белом халате.

– Цыц! – убеждал. —

Что ты кричишь-то?..

Ты же у нас

Храбрый мальчишка.

Взял и унес

В звездные дали —

Только меня

Здесь и видали.

Это конец,

Это финита.

Был Леонид —

Нет Леонида…

Я уплывал

В душной сирени,

У трубачей

Губы серели.

Им недосуг —

Им бы удрать бы:

Кто-то их взял

Прямо со свадьбы.

Больно нужна

Им панихида, —

Был Леонид,

Нет Леонида…

Горный аул

Слушал «Аиду»,

Наш мюзик-холл

Плыл во Флориду.

В тысячный раз

Шел образцово

Детский спектакль

У Образцова.

Ни у кого —

Грустного вида, —

Был Леонид,

Нет Леонида…

Все как всегда,

Все по привычке —

Люди, мосты

И электрички.

Что за напасть?

Что за немилость?

В мире ничто

Не изменилось.

Значит – судьба,

Значит – планида.

Был Леонид —

Нет Леонида.

1967

«Я заметил, за мной шпионят вещи…»

Я заметил, что за мной шпионят вещи,

Смотрят так многозначительно и веще,

Будто молча обещают Страшный суд,

Будто что-то и куда-то донесут.

По квартире пробираюсь воровато:

Значит, в чем-то я виновен, вероятно?

Вон часы. На прежнем месте. На стене.

Почему ж от них мурашки по спине?

Я неведением просто измочален.

Перестаньте шантажировать молчаньем!

Но молчит и улыбается в ответ

Холодильник, ироничный, как Вольтер…

1967

«В наш трехдневный краткосрочный отпуск…»

В наш трехдневный краткосрочный отпуск,

Презирая жалкую корысть,

Мы в бюджетах пробиваем пропасть,

Что ничьим наследством не покрыть.

Отпуск! Мы хмелеем и хмуреем,

Нас бросает в холод или в пот,

Мы не сознаем, за коим хреном

Нас несет в ночной аэропорт…

Пензенцы, клинчане, одесситы,

Знаю, что на родине, что там

Мчат вас одинокие таксисты

К беспокойным аэропортам…

…Я толкусь в малаховских буфетах,

Лопаю икру и огурцы…

Немо, как у пушечных лафетов,

У прилавков стынут продавцы.

Дрыхнут, не добравшись до калиток,

Жертвы необузданных страстей,

И рычат цепные монолиты

На подворьях дачных крепостей…

Я, как блудный сын из старой притчи,

Получить прощение хочу.

Я лечу в Москву на электричках,

На попутных «газиках» качу.

Я с тобой не виделся два года —

Понимаешь, целых долгих два…

Плюнь ты на нелетную погоду —

Смилуйся, прими меня, Москва!..

1967

Удача

День закончен – и кисть до утра

Остывает светло и натруженно…

Головешкой ночного костра

В темноте догорает натурщица…

Я гляжу на законченный труд

И, как это случается издавна,

Понимаю, что новый этюд —

Это, в общем, не новая истина.

Но я счастлив, как юный жених,

И танцуется мне, и хохочется:

Я сегодня остался в живых

На войне, именуемой творчество!..

Уцелевший, стою у холста,

Полный солнца, любви и смятенья.

…Уважайте удачу, когда

Неудача была бы смертельна!

1967

Компромисс

Я себя проверяю на крепость:

Компромиссы – какая напасть!

Я себя осаждаю, как крепость,

И никак не решаюсь напасть.

Не решаюсь. Боюсь. Проверяю.

Вычисляю, тревожно сопя,

Сколько пороху и провианту

Заготовил я против себя.

Но однажды из страшных орудий