Любушка-голубушка - [69]

– Так, – деловито сказал Виктор, – где тут были еще пирожки с капустой?

Люба пила сок и делала вид, что не слышит.

– Ой, извините, – встрепенулась Эля, – я их так мало взяла, извините…

«Мало» – это был всего лишь десяток. Впрочем, наверное, по деревенским меркам и впрямь мало. Но по меркам раздувшегося до предела Любиного желудка, пожалуй, многовато.

Она неприметно сунула руку под свитер, расстегнула верхнюю пуговку джинсов и сказала ласково:

– Витя, ты мятных пряничков покушай. Они мягкие, свежие. Ты же любишь мятные пряники, правда?

– Правда, – сказал Виктор и взял пряник, – а теперь поговорим. Что там насчет Эльки?

– Стоп, – прервала его Люба. – Что там насчет смерти?

Эля вздохнула, и тоска вновь омрачила ее глаза.

– В общем, – с запинкой проговорила она, – я влюбилась в Женю, а он вроде бы в меня. Мы встречались, он велел мне его ждать из Америки. И мы тогда поженимся, как он вернется. Он вообще хотел пожениться сразу, еще до поездки, но Денис сказал, что ему визы не дадут, и мы решили отложить.

Виктор ошалело покрутил головой.

– Господи милостивый, – проговорила Люба сдавленно.

– Извините, – пробормотала Эля. – Я понимаю, для вас это как бы новость, но Женька… он сначала хотел, а потом расхотел, вот и вам ничего не сказал.

– Да ничего, продолжай, – кивнула Люба.

– Ну вот, – вздохнула Эля. – А за мной тут ухаживал один человек…

– Иван, мы в курсе, – кивнула Люба.

– От Дениса?

– Успокойся, словам Дениса я меньше всего доверяю, – сердито заметила Люба. – Независимое расследование провели, скажем так.

Виктор довольно хмыкнул.

– Ухаживал, значит… – Эля помолчала, подбирая слова. – Перед самым Женькиным отъездом из Болдина ночевали у нас, в нашем большом доме. Иван тоже там был. И ночью он через окно залез ко мне в комнату. Я думала, от него отбиваться придется и кричать, но стоило мне сказать: «Как вам не стыдно!» – и он сразу ушел. Но снова полез через окно. А это второй этаж… Он сорвался и упал. Ничего не сломал себе, но закричал, и все проснулись, высунулись из окон… словом, понятно стало, чтó было. А он еще так хохотал и такой довольный вид имел… Женька разозлился до ужаса! Я его уговаривала, умоляла, но нет, он был просто как сумасшедший, а еще Денис его подзуживал, мол, что за глупости, верить, будто девчонка станет ждать, когда такой человек за ней ухаживает. Да и ты, мол, хорош, нужна бы она тебе была, ты бы сам, дескать, к ней в комнату влез! Я видела, как Женька взбешен, как он жалеет, что в самом деле не… И я тогда подумала: ведь я его люблю, дороже его никого у меня на свете нет. Я подумала – если он не верит, что у меня ничего не было с Иваном, я ему… ну, это… предложу проверить… понимаете? И он увидит, что я еще не… ну, это… Понимаете?

– Понимаем, – кивнул Виктор. – Ты это… ну… не тормози!

– Хорошо, – испуганно хлопнула ресницами Эля. – Не буду. Словом, ну, это… я к нему в комнату ночью пошла – когда все угомонились. Думаю, все спят, никто ничего не заметит. Подхожу к двери – и вдруг оттуда Элька выходит в халате!

– Господи милостивый! – сказала Люба и подумала, что, пожалуй, повторяется.

– Я повернулась и бросилась к себе, – глухо, опустив голову, бормотала Эля. – Понимаете, я подумала, Элька ходила его просто уговаривать, успокаивать, потому что она же моя подруга, она же мои принципы знает, что для меня, во-первых, никого нет, кроме Женьки, а во-вторых… до свадьбы… если только вопрос жизни и смерти, вот как в этом случае. А она меня увидела и засмеялась так странно – говорит, иди спать, он уже ни на что не способен. Я подумала, что… что он просто устал злиться и уснул, Эльке не удалось с ним поговорить. И я ушла к себе. Думаю, утро вечера мудренее. А ничего оно не мудренее, потому что, когда я проснулась, оказалось, что Женька уже уехал – тайно, первым автобусом, ни с кем прощаться не стал. Я ему стала звонить – мобильный отключен. Я хотела поехать в Нижний, но Денис меня не пустил. Дома такие ужасные скандалы начались, дядя и тетя… я им благодарна, они мои самые близкие люди, но они же не родители, они меня не понимали, они думают, что главное в жизни – богатый муж, а любовь – да ну, влюбляться сто раз можно, вообще любви, может, и нет. В общем, за каждым моим шагом следили, меня никуда не пускали, Женька на мои звонки просто не отвечал, а там вообще уехал.

– Потом тебя начали уговаривать выйти за Ивана еще настойчивей, ты сказала, что беременна, потом призналась, что это была выдумка… – негромко проговорила Люба, и Эля уставилась на нее почти с ужасом:

– Откуда… Денис…

– Мы проводили независимое расследование, говорено же было!

– А зачем?!

– Из-за Женьки, – сказал Виктор. – И из-за Дениса.

Люба кивнула, но промолчала. То есть ответить она могла бы так же, как Виктор, но вложила бы в слова «из-за Дениса» совершенно иной смысл.

– Мы не можем понять, что двигало Денисом, – продолжал Виктор. – Может, ты пояснишь? Получается что? Элька его жена, так?

– Так, – кивнула Эля.

– При этом она уверяет, что беременна от Женьки, так?

Эля мучительно проглотила комок в горле и не сказала ни слова, не шевельнулась.

– При этом Денис, когда ее к Любе привез, выдавал ее за свою сестру и тоже уверял, что она от Женьки беременна.