Любовный «треугольник» - [30]

В это утро Лестер, как говорится, в последнем броске ворвался в здание суда и, точно рассчитав, столкнулся в коридоре с судьей Майлсом.

— Хорошо, что я вас встретил, ваша честь, — слегка задохнувшись, приветствовал он судью. — Я должен сегодня еще раз вызвать Джеймса Финнегэна в качестве свидетеля.

Старый судья посмотрел на Лестера поверх очков в золотой оправе.

— Опять? Что это, черт возьми, должно означать, мистер Кинг? Вы этого парня выжали, как лимон. Там больше ничего не осталось.

Лестер нервно вертел в руке клипсу, которую он случайно нашел в ванной комнате мотеля и, не обратив тогда на нее внимания, рассеянно опустил в карман.

— Там есть еще масса всего. И я намерен сегодня же уличить преступника.

— Вы шутите! — Судья Майлс остановился.

Лестер все еще вертел украшение, которое издавало слабый звенящий звук, явно раздражавший судью.

— Ради Бога, чем вы там играете? Это напоминает мне небезызвестного капитана из «Братоубийцы».

Лестер раскрыл ладонь, и Майлс увидел клипсу. Судья понимающе усмехнулся.

— Ах, да, — произнес он. И в этой реплике заключалось все, что он думает о дамских клипсах.

Лестер мгновенно опустил украшение в карман.

— Я полагаю, что это был сам Финнегэн, — внезапно заявил он.

Судья Майлс коротко рассмеялся.

— Очень оригинальная идея, которая требует доказательств.

— Именно это я и собираюсь сделать. Я только хотел вас заранее проинформировать.

— Хорошо. Мне очень интересно, как вы все объясните суду и присяжным. Меня также интересует реакция окружного прокурора.

— Меня тоже, — улыбнулся Лестер.

Когда началось заседание и Лестер вызвал Джеймса Финнегэна в качестве свидетеля, прокурор немедленно внес протест. Но судья Майлс заявил, что имеются новые доказательства и опрос свидетеля следует продолжить. Дженика сидела, не шевелясь, но это было лишь внешнее спокойствие. В душе она ужасно волновалась.

Джеймс Финнегэн вновь занял место свидетеля, и Лестер начал задавать ему вопросы. Судья Майлс внимательно следил за слушанием и смотрел в сторону присяжных. Внезапно, когда Дженика сделала резкое движение головой, Роберт Майлс случайно заметил у нее в ухе клипсу, которую он уже видел сегодня утром. Украшение было слишком заметным.

Тотчас же судья связал Дженику и Лестера. «Что эти двое?..»

Но теперь у него не было времени продолжать анализировать свою догадку. Слишком сенсационным было то, что происходило в зале суда.

Лестеру удалось доказать, что Джеймс Финнегэн солгал. Ночью двенадцатого марта была такая непроглядная тьма, что лодочник мог наблюдать за преступником разве что с помочью уличного освещения.

Все больше и больше Лестер зажимал свидетеля в тиски. Тот вдруг начал запинаться и запутался в противоречиях. Ни разу до этого процесса Дженика не видела Лестера таким жестким и напористым. У нее захватило дух.

Спустя час нервы Джеймса Финнегэна не выдержали, и он признался, что сам изнасиловал семнадцатилетнюю Кэтлин. Он показал, что Бостон Бэрнс пробежал мимо него уже после того, как все свершилось. Лодочник также подтвердил, что ненавидит черных.

В зале суда поднялся невообразимый шум, и судья вынужден был призвать собравшихся к порядку. Затем очень быстро процедура завершилась.

Бостон Бэрнс покидал зал свободным человеком, а Джеймса Финнегэна заключили под стражу.

Мортон Форбс, сидевший в зале и наблюдавший за слушанием дела, после окончания заседания подошел к Лестеру и поздравил его. Хэнк Брентон, окружной прокурор, покинул зал, не удостоив Форбса ни единым взглядом. Но судья Майлс еще раз отвел Лестера в сторону.

— Вы сделали это просто фантастически. Примите мои комплименты, — произнес он. — Но меня интересует еще одна вещь. Вы дружите с присяжной Дженикой Риз?

У Лестера появилось ощущение, что под ним провалился пол.

— Нет, ваша честь, — быстро солгал он. — Я узнал ее только здесь, во время процесса.

Судья посмотрел на него и кивнул.

— Я пришел к такому выводу, увидев вот эту клипсу, — сказал он. — Если я правильно заметил, на молодой даме была только одна.

Лестер немедленно откликнулся:

— Я нашел клипсу на ступеньках, ведущих в здание суда. Теперь я, по крайней мере, знаю, кому ее следует возвратить.

— Вы очень хитрая лиса, мой дорогой, — заключил судья. И с этими словами простился с Лестером.

— Ради всего на свете, скажите, как пришла вам в голову мысль о полнолунии? — осведомился Мортон Форбс, когда он вместе с Лестером покидал здание суда. — Это был тот крючок, которого вам не хватало, не так ли?

— Да, — признался Лестер. — У меня все время было ощущение, что в показаниях этого человека что-то не согласуется. Но как вы уже верно заметили, с верой и чувствами в суде делать нечего. Вчера было полнолуние.

— Поехали в Бюро, — произнес Мортон Форбс. — И там мы доставим себе удовольствие хорошей выпивкой. Полагаю, что вы этого заслужили.

— Мне бы хотелось сейчас выпить бурбон, — произнес Лестер и ухмыльнулся. — Я рад, что дело уже сделано. Еще вчера готов был поклясться, что Бостон Бэрнс обречен, а сегодня он — свободный человек.

— Нет сомнения, вы сделаете карьеру. Я горжусь вами, Лестер. Вы должны взять Патрика Флемминга под свое крыло. Он может многому у вас научиться.