Любовный «треугольник» - [24]

Дженике очень нравился его юмор, его скрытая ирония. Он был желанен ей всегда. Она начинала волноваться, слушая Лестера, когда тот находился так близко, что до него можно было дотронуться, и вместе с тем был недоступен, словно на другой планете.

Когда около полудня заседание закончилось, Дженика вместе с другими присяжными покинула зал.

Одна из заседательниц, привлекательная рыжеволосая женщина лет сорока, которая явно существовала на средства социальной помощи и не стеснялась при этом носить свои бриллианты, предстала перед Дженикой. Женщина уже пару раз пыталась завязать беседу с Дженикой, но та все время торопилась.

Теперь рыжеволосая заговорила:

— Вообще-то все это делается для отвода глаз. Этот новый защитник допрашивает свидетелей. Все, что мы уже знаем, переписывается еще раз. Для чего? Это только оттягивание приговора. Мне совершенно ясно, что виноват этот ниггер. Доказательства прокурора совершенно однозначны.

Дженика была поражена, у нее просто захватило дух от той ненависти и презрения, которые прозвучали в голосе этой женщины.

— Мистер Кинг пытается установить истину, — ответила она. — Так я вижу это дело. Для него оно еще не закончено.

Рыжеволосая вздернула одну бровь.

— Это как на ринге у боксеров, — заметила она. — Каждый хочет выиграть. Но у меня нет ни лишнего времени, ни желания часами просиживать в суде. Это не мое дело. С этим надо покончить и засадить ниггера за решетку, пока тот не натворил еще чего-нибудь.

— Значит, вы уже вынесли свой приговор, — заключила Дженика. — А не кажется ли вам, что это несколько преждевременно?

— Конечно, я за то, чтобы в отношении этих людей соблюдались правовые нормы. Но дело должно быть наконец закончено. Новых доказательств нет, а те свидетели, которых представил защитник, не дали каких-то сногсшибательных показаний.

— Волей-неволей мы должны работать дальше, пока процесс не будет закончен, — ответила Дженика и попрощалась.

По дороге в лавку она была очень озабочена. Если и другие присяжные думают так же, как эта женщина, то процесс для Лестера, и прежде всего для Бостона Бэрнса, проигран.

Но и сама Дженика не могла себе представить, что же должно произойти, чтобы можно было вытащить этого парня из петли.

Девушка почувствовала, что должна срочно увидеться с Лестером. У нее возникла настоятельная потребность поговорить с ним о деле, хотя Дженика точно знала, что это была запретная тема. Но ее действительно затронула судьба обвиняемого.

— Я должна сделать еще кое-какие покупки, — проговорила она, увидев Веронику. — Сегодня после обеда меня не будет в лавке.

— А когда ты вообще здесь бываешь? — осведомилась Вероника. — Похоже, я одна занимаюсь делами.

Дженика слегка улыбнулась.

— Но ведь это только временно. Вскоре все пойдет своим обычным путем.

— Что же такое тебе необходимо купить? — полюбопытствовала подруга.

— Кое-какие мелочи, — ушла от ответа Дженика. — Во всяком случае, вернусь еще в конце дня.

Она оставила свою машину в гараже и взяла такси до Пятой авеню. У «Блумингсдейл» купила два парика, а у «Онтина» заказала себе очки со стеклами без диоптрий. Очки от солнца у нее, конечно, были, но маскарад должен был быть безупречным. Полночи Дженика ломала себе голову, и теперь точно знала план своих действий. Если они тайно встретятся, то сам Лестер едва ли узнает ее. Об этом она позаботится. Дженика станет для него абсолютно незнакомой женщиной.

Эта мысль возбуждала ее. Она хотела снова быть вместе с Лестером. Самое позднее завтра. И уже знала, как это обставить. Лестер не откажет ей в этом, ведь он также сходит с ума по ней и томится тоской желаний.

То, что задумала Дженика, понравится ему — в этом она была уверена. Хотя осуществление плана потребует сил и времени, но зато они оба не будут подвергаться риску. Дженика все хорошо обдумала.

Лестер находился в подавленном состоянии. Он сидел напротив Мортона Форбса в маленьком венгерском ресторанчике на Шестьдесят второй улице. Босс пригласил его на ленч. Лестер знал, что он любил блюда, которые готовят на Балканах. Но на самом деле у Мортона совсем не было аппетита.

— Похоже, мы уступаем. — Форбс курил очень толстые бразильские сигары. Он заказал себе шерри. — Если не случится чуда и не явится с повинной настоящий преступник, то я не вижу ни одного шанса выиграть этот процесс. Хэнк Брентон теряет терпение.

— Я не сдамся, — возразил Лестер. — Я убежден в невиновности Бэрнса.

— Мы все также, — ответил Форбс и отпил глоток шерри. — Но это нам не поможет. Без веских доказательств, без наличия другого преступника не удастся ничего добиться. К тому же улики слишком серьезны.

— Сегодня вечером я в сотый раз перечитаю судебные протоколы, — произнес Лестер. — Этот проклятый лодочник солгал. Я не верю ни единому его слову.

— На основании «внутреннего голоса» еще не был выигран ни один процесс.

— Как будто я этого не знаю! — Лестер закурил сигарету. — Меня бесит то, что я никак не могу продвинуться. Может быть, существует какая-то мелочь, которую я упустил и за что мог бы уцепиться. Я должен доказать, что все показания этого Финнегэна абсурдны.

— Это вам не удастся. Он давал их под присягой. На этих показаниях построены, а также могут быть разрушены обвинения прокурора, и не играет роли, если присяжные окажутся на вашей стороне. Все дело в очень веских доказательствах.