Любовный поединок - [7]

— Вознаграждении? — Он тихо рассмеялся. — Душечка, я уже решил для себя, что за женщину с вашими неоспоримыми талантами никакая цена не будет слишком высокой.

На такой поворот событий Серена никак не рассчитывала и, уж конечно, ему не поверила. Мужчины не выносят в женщинах жадности. К такому выводу она пришла после того, как ее брат Джереми дал отставку своей любовнице за то, что она была чересчур падкой до денег и украшений. Какую же цену заломить ей?

Серена прижалась спиной к двери спальни.

Одной рукой она машинально схватилась за ручку, другой, словно ища опоры, за косяк. Облизав пересохшие губы, она проговорила:

—Я… Я хочу иметь собственный дом.

Рэйнор склонил голову набок.

— У меня никогда не было женщины на содержании, — задумчиво сказал он. — Знаешь ли, я впервые вижу в этом смысл. Прекрасно, у тебя будет дом.

Он шагнул к ней, но Серена только крепче прижалась к двери.

— И… собственный выезд?

Джулиан стоял так близко, что она ощущала на своем лице его дыхание.

— Мое слово.

Глаза его светились неукротимым огнем.

Он бросился к ней, Серена вскрикнула и метнулась в спальню; захлопнув за собой дверь, она навалилась на нее плечом, в то время как пальцы лихорадочно нащупывали ключ.

Одним ударом Джулиан распахнул дверь и отбросил Серену назад. Он стоял на пороге, свет бил ему в спину, и, глядя на его темный силуэт, она почувствовала, что теряет рассудок. Опасный. Дерзкий. Неистовый. Для него это была лишь игра.

Джулиан сделал обманный выпад влево, и она рванулась к двери, пытаясь увернуться от протянутых рук. Он поймал ее, схватил за платье и разорвал его до талии. Одной рукой он сжал ее за предплечье и швырнул на кровать.

В спальне не было даже свечи, но огни во дворе таверны тускло освещали комнату через окно. Рэйнор торопливо сбрасывал последнюю одежду. Серена поняла, что настало время открыть ему свое настоящее имя, хотя все в ней восставало против этого. Собрав остатки мужества, она высокомерно сказала:

— Вы должны знать, что я не шлюха. Я высокородная дама.

Он рассмеялся своим особенным смехом, который она уже была готова от души возненавидеть.

— Я вижу, — ответил он, — и собираюсь сыграть роль Завоевателя. Дорогая, все эти игры весьма забавны, но их пора кончать. Сейчас я хочу обнять женщину нежную и страстную, а не призрак, рожденный игрой воображения.

Серена попыталась вникнуть в его слова, но ни капли здравого смысла так и не обнаружила. В уме ли этот джентльмен, не на шутку встревожилась она и вскрикнула:

— Только троньте меня и будете жалеть об этом до конца своих дней! Разве вы не поняли? Я из благородной семьи. Я…

Он навалился на нее, и они покатились по кровати. С легкостью усмирив ее тяжестью своего тела, Рэйнор приподнялся над ней.

— Брось свои игры. Я Джулиан. Ты Виктория. Я твой покровитель. Ты моя любовница. Милая, покорись мне.

«Куплена, куплена», — вертелось у нее в голове. Но ведь это она сама своим видом и поведением подцепила его на крючок. Рэйнор не хотел ее оскорбить или унизить. Он лишь хотел взять то, на что, как ему казалось, имел право.

Он не торопил ее, не навязывал ей свои ласки. Он просто сжал ее в своих сильных объятиях, и в его взгляде, устремленном на нее, было нечто неизъяснимое.

— Джулиан, — прошептала она, называя Рэйнора по имени в надежде смягчить его, — меня зовут не Виктория Нобль.

— А я и не сомневался в этом, — ответил он и поцеловал ее.

Его губы были нежны; язык, лаская, скользил меж ее зубов, не вторгаясь глубоко, не угрожая, но приглашая ее ответить на поцелуй. На мгновение ее охватило любопытство. Никто и никогда так не целовал ее. Поцелуй был подобен погружению в пряное вино. В нем были и дурман, и сладость — аромат этого мужчины.

Затрепетав, Серена выскользнула из его объятий и устремила на него взгляд. Рэйнор вопросительно поднял брови. Стоило ей лишь назвать свое имя, и он отпустил бы ее. Она ни секунды не сомневалась в этом.

Но Серена не торопилась с признанием. Сложные чувства боролись в ее душе. Ей было двадцать три года, и еще ни один мужчина не обнимал ее так, не целовал, не смотрел на нее так, как он. Любовь и замужество прошли мимо нее. Ее руки искали многие, но, узнав, что приданого за нею нет, исчезали. Ей никогда не узнать любовных объятий, никогда не ответить поцелуем на поцелуй. Быть незамужней тетушкой — на лучшее рассчитывать не приходилось. Так большой ли это грех — похитить у судьбы несколько поцелуев? Он так красив, этот мужчина. Имея такого любовника, всякая женщина могла бы гордиться собой. Но ей не был нужен любовник. Всего лишь несколько упоительных поцелуев.

— Поцелуй меня, Виктория, — попросил он. Виктория. Как все было бы просто, будь она только Викторией. Виктория могла делать что угодно и стать кем угодно. Для Виктории преград не существовало. В ее голове шумело выпитое вино, и она прикрыла глаза, пытаясь овладеть собой.

Ощутив губами прикосновение его рта, Серена обхватила ладонями его плечи, удерживая его. Под ее чувствительными пальцами мощные мускулы вздымались и опадали. Раз, всего лишь раз она поддалась искушению провести рукой по этой теплой гладкой коже. Не прерывая поцелуя, она скользнула ладонью по его широким плечам, сильной шее, утонула в густой шапке волос. Она чувствовала, как глубоко внутри просыпалось сладострастие, не подвластное ее воле, пугающее и одновременно желанное.