Любовный пасьянс - [28]

«Она и ругается лучше всех!» — ехидно подумал про себя Стив. Однако этот рассказ его заинтересовал. Странно было слушать о благовоспитанной Элли Райс, хорошенькой юной девушке в кружевах и бантиках, пальчики которой легко касались клавиш фортепиано, а вовсе не курка пистолета. Что и говорить, эта взрослая девушка была настоящим кладом, и ему бы очень хотелось получить шанс познакомиться с нею поближе. Да что там, в эту минуту Стив с радостью бы отдал свою долю в «Райс Лайн» за то, чтобы хоть одним глазком взглянуть на ту Элли или провести с нею вечер.

— Похоже, она неплохо справляется со своими проблемами, — сказал он, наконец, заметив, что Руп ждет ответа. — И держит всех словно на привязи. Тед Райс мог бы гордиться своей дочерью.

— А он и гордился ею, — согласился Руп. — Просто он не хотел замечать, что лишает ее всего того, что должно быть у любой женщины.

— Чего именно?

— Ну… любимого мужчины, детей… Всего того, что сам он дал своей жене Саре. — Рупер вздохнул. — Конечно, Тед хорошо относился к дочери, но в этом вопросе, он все-таки вел себя, как последний эгоист.

Стив пожал плечами и сказал:

— Уверен, что она могла все это иметь, если бы захотела.

— Да, — Рупер кивнул. — Готов поспорить, однажды она об этом подумает. И бьюсь об заклад, что она всадит в меня заряд свинца, если узнает, что я рассказал тебе все это. Но мне хотелось, чтобы ты понял, почему она горячится, когда дело касается спасения «Райс Лайн». Она считает, что в этом состоит ее долг перед памятью отца и Тимми.

Рупер сурово взглянул на Стива:

— Мне даже думать не хочется о том, что случится с Элли, если ее лишить этой компании.

Стив ленивым движением откупорил бутылку и налил себе виски. Кажется, кое-что у него начало проясняться в голове, несмотря на все недомолвки, которым он был окружен с самого начала. Его мозг энергично работал. Значит так, — сначала ему пытались вообще дать пинка под зад, потом попробовали изолировать от внешнего мира на ранчо. Определенно, от него усиленно пытаются что-то скрыть. Следовательно, лучше всего ему будет найти себе комнату в городе и понаблюдать на расстоянии и за Элли и за самой пассажирской линией.

— Если вы все-таки решите оставаться на ранчо, — начал было Рупер, — думаю, я сумел бы убедить Фелицию почаще проветривать комнаты и…

— Нет, спасибо, — Стив даже улыбнулся такой наивной хитрости. — Люсьен нашел себе работу и сумел устроиться как нельзя лучше здесь же, в «Медном колоколе». Мне бы тоже хотелось остаться в городе. Если я найду себе здесь комнату, то мне не придется долго добираться до места, когда у меня вдруг появится фантазия среди ночи выпить или сыграть в карты. — И заметив озабоченность в глазах Рупера, Стив добавил: — Я был бы очень признателен, если бы вы вернули мадам Райс ее лошадь и того мерина, которого она дала Люсьену.

— Конечно… я с удовольствием, — растерянно пробормотал Рупер, начиная догадываться, что его затея провалилась.

— И можете сказать Элли, что я свяжусь с нею через день или два, когда у меня появится время. Надо же нам решить, какую компенсацию я получу за то время, пока не придет подтверждение из Лондона.

— Она не… — Рупер едва не признался, что никакого письма в Лондон они не отправляли, но вовремя осекся. Ему пришло в голову, что он, возможно, даром потерял время, откровенничая с французом. Впрочем, может быть, его холодность объясняется тем, что ему просто требуется время, чтобы как следует все обдумать. Как бы то ни было, Руп решил еще раз подождать с окончательными выводами и не судить поспешно своего нового компаньона.

— Ладно, я передам, — сказал он.

Через пару минут Стив подошел к бармену и спросил:

— Не скажете, кто в городе может сдать комнату со столом?

— Обратитесь к Спрейберри, — ответил ему мужчина за стойкой бара. — У Мей Спрейберри лучшая еда во всем Мидлчерче, да и цена вам понравится. Это в белом доме с оградой из штакетника на соседней улице.

Бармен взял тряпку, вытер прилавок, который только что перед этим кто-то залил виски, и добавил:

— На подходе к дому, вы услышите запах свежей выпечки.

* * *

…Точно такой же аромат всегда доносился из кухни в день, когда мать пекла хлеб. От этого запаха, свежего и густого, у него всегда просыпался жуткий аппетит и желание бегать, прыгать, словом — двигаться. Все это вспомнилось ему, как только он отворил маленькую калитку перед домом, который принадлежал женщине, сдававшей комнаты в наем.

Это было двухэтажное здание с широкой верандой и маленьким балконом на втором этаже. У входной двери висел крохотный колокольчик, за шнурок которого Стив и дернул. Почти сразу дверь открылась, и на пороге показалась седовласая женщина в платье из набивного ситца и белом переднике. Ее руки были белыми от муки, а на щеках и подбородке виднелись светлые мучные следы.

— Зачем пожаловал, незнакомец? — спросила она.

Стив постарался изобразить свою самую неотразимую улыбку.

— Вы мадам Спрейберри? — спросил он, и когда женщина кивнула, сказал:

— Мне говорили, что вы сдаете комнаты.

— Только немногим гостям, самым избранным. Мне требуются рекомендации.

— Но, мадам, я недавно приехал в ваш город!