Любовные секреты - [52]

— Большая честь для меня, мисс Дрейк, — сказал ей Джонатан, слегка поклонившись. — Рад, что угодил и вам, киска, — добавил он, обращаясь к Люси и продев палец в один из ее выбившихся из-под шляпки локонов.

— Ой, ну неужели вы все время так и будете обращаться друг к другу «мисс Дрейк» и «капитан Мюррей»? — воскликнула Люси, энергично выражая свое неодобрение. — Можно подумать, что вы только что познакомились. Это же просто глупо. Уж конечно, вы достаточно давно знакомы, чтобы не соблюдать таких формальностей. Попробуйте, я просто требую этого.

Джонатан улыбнулся. Люси, нисколько не подозревая о его намерениях — чему он был очень рад, — облегчала ему задачу. Если они начнут звать друг друга по имени, будет гораздо легче сделать следующий шаг.

— Конечно. Буду просто счастлив… если Миранда не возражает.

— Конечно же, нет… Джон. В конце концов, Люси говорит, что вы ей почти что кузен, так что, я полагаю, это роднит и нас некоторым образом.

Миранда находилась в полной растерянности от такой перемены в его отношении к ней. До сих пор он, казалось, был ее заклятым врагом, но, похоже, все изменилось. Сначала прекрасные розы, а теперь любезность, которую он проявил, притворившись, что ему хочется называть ее по имени. Правда, он всегда сохранял видимость вежливости в обращении с ней в присутствии ее родственников, но сегодня он говорил таким тоном, что почти убедил ее в своем желании подружиться с ней.

Как это отличалось от его прежнего отношения! Но, может, как следует поразмыслив над сложившимися обстоятельствами, он пришел к выводу, что, хотя она и желает сохранить свои писательские занятия в тайне от родственников и светского общества ради Люси — других причин скрывать это у нее никогда не было, — в этом, в конце концов, вовсе нет ничего дурного?

Она по-прежнему удивлялась, как он мог узнать о том, что она пишет романы, но решила не спрашивать его об источнике информации. Может, он просто случайно услышал, как ее имя упомянули в связи с ее книгами. Хотя у него, несомненно, должен быть широкий круг знакомых, непонятно все же, каким образом он мог познакомиться с кем-то, связанным с издательскими делами.

Она не раз об этом размышляла и не раз ее убеждали, что никто, кроме ее издателей, не знает ее имени. Оба джентльмена заверили ее, что оно неизвестно никому из работающих у них. Но в данный момент достаточно и того, что он не говорит об этом в присутствии других.

— Вот видите, Джон, — говорила Люси, направляясь в гостиную, где леди Смолвуд в ожидании своей подопечной пыталась вести вежливую беседу с мисс Огастой, — это было не так уж и трудно.

— Совершенно не трудно. Я ждал лишь разрешения называть ми… Миранду по имени.

— Как будто вам нужно разрешение. Вы часть нашей семьи, так же, как и Миранда, и можете поступать соответствующим образом. И, — она задрала носик и покружилась на месте, показывая, какой важной почувствовала себя после успеха вчерашнего вечера, добившись, правда, лишь того — как подумал Джонатан, — что стала со своим важничаньем еще большим ребенком, чем обычно, — если вы оглядитесь вокруг, то, может быть, заметите, что не вы один прислали нам цветы.

— Да уж, вижу. — Он тут же шагнул к букету полевых цветов и фыркнул, прочитав карточку. — Ну, конечно же, Бруммель. Можно было бы догадаться, и не глядя в карточку. Он, несомненно, хотел бы, чтобы вы решили, будто он собрал их для вас своими собственными руками, чтобы послать, пока на них еще не просохла роса, но не верьте ничему подобному, ибо Красавчик никогда не рискнет запачкать носки своих белых туфель или пожертвовать их ослепительным блеском.

— О Боже, — вскричала Люси нарочито томным голосом, приложив ко лбу руку в шутливом отчаянье, — а я-то думала, что одержала победу. Неужели вы хотите сказать, что я ему безразлична?

— Люси! — пронзительно вскрикнула леди Смолвуд, шокированная таким поведением. Реакция мисс Огасты была не столь бурной, но не менее осуждающей, и юная леди плюхнулась на диван в приступе охватившего ее веселья, чрезвычайно довольная, что ее маленькое представление страдающей поклонницы Красавчика имело такой успех.

— Вам, моя дорогая, прекрасно известно, что ему всегда были безразличны все, кроме него самого. — Ни на мгновение не поверив ее представлению, Джонатан слегка дернул ее за белокурый локон, с которым играл ранее, и продолжил свое исследование представленной здесь флоры.

Он был рад увидеть, что его друг лейтенант Хэдж не прислал Миранде букета. По крайней мере, тут букета не видно, что было достаточным подтверждением этому. Вряд ли один из множества полученных девушками букетов был унесен, чтобы радоваться ему наедине, — потому что, если бы Хэдж и прислал цветы, то выбрал бы самый обыкновенный букет, не заслуживающий особого внимания.

Прошлым вечером он внимательно следил за тем, чтобы у лейтенанта не появилось возможности даже близко подойти к Миранде. У него имелись некоторые опасения, что его приятель был с первого взгляда сражен красотой Миранды и что его не удастся увести подальше от опасной близости, не объяснив ему правду о ней.