Любовные секреты Дон Жуана - [14]
– Спайк, ты можешь говорить? У меня тут сложилась непростая ситуация. Я запутался.
– Сейчас не могу. Спешу…
– Я на секунду. Мне нужен твой совет. Не знаю, что делать. Я схожу с ума.
– Улавливаю суть, смысл, ситуацию. Брось монетку. Удачи.
Мне нравится, что Мартин умеет смиренно попросить совета. Он не из тех, кто считает, что обратиться за помощью – значит продемонстрировать свою зависимость. Мне нравится давать ему советы. Если это не касается женщин.
– Это касается Элис.
– Господи, Мартин. О чем ты меня спрашиваешь?
– А почему бы не спросить тебя? Ты – мой лучший друг. Ты был женат и все такое.
– Мне нужно уходить через несколько минут. Я иду на свидание. Но могу тебе сказать, что я думаю о женщинах. Они…
– Да, они мегеры, знаю. Но я хотел… спросить…
Я смотрю на часы. Пора закругляться.
– Слушай, Мартин. Что еще ты хочешь спросить? Я опаздываю. Мы можем поговорить позже?
– Я просто хотел узнать, что ты думаешь об Элис.
– Об Элис? А какое значение имеет, что я о ней думаю? Важно, что ты думаешь. И почему это так срочно?
– Я чувствую давление. Я как в тисках.
Мне понятно, о каком давлении говорит Мартин. Он ненавидит такого рода давление.
– Пришло время переходить на «новый уровень отношений».
– Что-то вроде того.
– Мартин, мне правда пора.
– Ладно. Я просто… Не знаю…
Мартин жутко нерешительный. Странно, но именно это нравится в нем женщинам. Он несчастный, в чем-то беспомощный. Женщинам хочется его усыновить.
– Забавно. Ты просишь у меня совета. Я же по части женщин полный профан. Это всем известно.
– Я не считаю тебя полным профаном.
– Не считаешь? Мой брак распался, я одинок, я в депрессии, я живу в крошечной квартирке, заваленной коробками с барахлом.
– Это не значит, что ты профан. Просто жизнь так повернулась. Ты был женат. Это уже что-то. Боже, это самые долгие отношения, которые у меня были.
– Ладно, ладно. Послушай, Мартин, я задам тебе один вопрос. Он дурацкий. Но я все равно спрошу. Ты ее любишь?
– Ну. Как… Она потрясающая женщина. Ты понимаешь, что я имею в виду. У нее… я думаю… а как ты думаешь?
– Как я думаю? Я не знаю. Я едва знаком с Элис. Мне она понравилась. Она симпатичная. Ты ее любишь?
– А что такое любовь? Что значит – любить?
– Мартин, мне правда надо идти. Очень надо. Я уверен, что ты примешь правильное решение. Завтра позвоню, ладно?
– Ну ладно. Просто… сейчас все как раз решается. Я боюсь принять неверное решение.
– Все решения – неверные, Мартин. И все – верные. Зависит от того, с какой стороны посмотреть.
Чувствую, что Мартину полегчало.
– Точно. Так и есть. Значит, в каком-то смысле неважно, какое…
– Пока, Мартин.
– Да, да. Пока, Спайк. И… спасибо тебе.
– Не за что.
Кладу трубку, не понимая, за что меня поблагодарили. За сомнительное оправдание того, что он сделал бы в любом случае? Но, наверное, это именно то, чего каждый из нас желает.
Вчера вечером я ходил на свидание с Джульеттой Фрай и действовал спонтанно, был самим собой. Хотите знать, что из этого получилось?
Черт бы побрал этого Робина Уильямса…
Вечер начался неплохо. Я ждал прихода Джульетты Фрай. Книгу взял, которую действительно читаю, «Тоскующего щенка» Карла Хайасена, забавный боевик без претензии на глубокий смысл. На мне были не самые свежие джинсы, не самый свежий пиджак и свитер поло, хоть и от Агнес Би, но определенно знававший лучшие времена. На груди небольшое жирное пятно. Это я, во всей своей красе. Я заказал большую кружку лагера и чипсы. Крошки сыпались мне на живот. Я, во всей своей красе. Никакого лосьона. Поношенные кроссовки. Я, во всей своей красе. Упаковка презервативов в кармане. Я, во всей своей красе. Мне нравилось быть собой. Меня прямо-таки распирало от спонтанности.
И вот вошла Джульетта. Она была очень красива.
Оказывается, экс-модели глянцевых журналов тоже могут быть одиноки. Я вдруг понял, что за весь год ничего хуже не придумал, чем эта сегодняшняя идея «быть собой». Мне хотелось сбежать, провалиться сквозь землю вместе с пивом, чипсами, резинками и вздувшимся животом.
Одета она была идеально: очень старалась. Черные спортивные брюки заправлены в дорогие сапоги. Бледно-розовый кашемировый свитер с высоким горлом. Длинная черная куртка лакированной кожи. Ярко-красная помада. Коротко постриженные, как у японки, волосы. Все, как обещала. Потом она посмотрела на меня. И произошло нечто ужасное.
Она изменилась в лице.
Едва заметно: почти неуловимое движение в уголках глаз. Думаю, она позволила себе это только потому, что я мог быть и не я; хоть я и сидел один за столиком, как мы договорились, с «Частной жизнью» в руках, все же существовала небольшая вероятность того, что это совпадение, что она ошиблась. Потом стало ясно, что ошибки нет, это я. Она взяла себя в руки, но я увидел, каким идиотским оказалось решение «быть собой». Вся моя с любовью выпестованная уверенность в себе улетучилась. Назад не вернется. Параметры зафиксированы. Мы заговорили одновременно.
– Привет, я…
– Вы не?…
Чувствуя неловкость, мы обменялись рукопожатием. Я встал со стула, потянулся (продолжал быть самим собой) и почувствовал, как мышцы спины напряглись.
А потом я опрокинул свой стакан.
Эта книга — про страсть. Про, возможно, самую сладкую и самую запретную страсть. Страсть тайно подглядывать за жизнью других людей. К известному писателю приходит вдова доктора Алекса Сеймура. Недавняя гибель ее мужа вызвала сенсацию, она и ее дети страдают от преследования репортеров, от бесцеремонного вторжения в их жизнь. Автору поручается написать книгу, в которой он рассказал бы правду и восстановил доброе имя покойного; он получает доступ к материалам полицейского расследования, вдобавок Саманта соглашается дать ему серию интервью и предоставляет в его пользование все видеозаписи, сделанные Алексом Сеймуром.
Тим Лотт (род. 1956) — один из самых популярных современных английских писателей. Первая его книга «Запах сухих роз» (The Scent of Dry Roses, 1996) получила премию «За Лучшую автобиографию» в 1996 г. Роман «Блю из Уайт-сити» (White City Blue, 1999) был удостоен премии Уитбреда в 2000 г. Роман «Штормовое предупреждение» (Rumours of а Hurricane, 2002) признан критиками лучшей книгой года. «Блю из Уайт-сити» — роман о конфликте между дружбой и любовью. Дружбой, замешанной на подтрунивании, пиве и ностальгии по Лучшему Дню, который друзья поклялись отмечать каждый год, несмотря ни на что.
"Штормовое предупреждение" — роман Тима Лотта, посвященный эпохе 80-х.
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.