Любовные прикосновения - [34]

– Герой любого типа – это прежде всего угроза для тирании любого типа, – ответил Милош. – Русские, так же, как и немцы, не хотели, чтобы чехи думали о свободе. Тысячи чешских патриотов, которые признались, что участвовали в Сопротивлении или хотя бы сочувствовали его целям, исчезли в Советской России и, возможно, никогда уже не вернутся. Нам обещали, что когда-нибудь нас освободят. Но ворота открывались только для предателей – для тех, кто согласился сотрудничать с Советами.

– Служить им? Но как? Ведь война закончилась!

– Нет, дорогая моя. Одна война закончилась, а другая началась.

Милош считал, что в этой войне не будет ни нашествий, ни применявшейся немцами тактики «молниеносной войны». Русские так же не менее решительно настроены на то, чтобы навязать свою систему всей Европе, как нацисты. Они отправляли домой только тех людей, которые приняли коммунистическую веру. Милош добился свободы, убедив тех, кто держал его в плену, что он будет лояльным к новой власти.

Катарина пыталась понять его. Он покривил душой, чтобы вернуться к ней. Однако не случилось ли так, что сам этот поступок настолько изменил Милоша, что к ней вернулся совсем не тот человек, которого она когда-то полюбила?

По ночам, лежа рядом с мужем, она жаждала его прикосновений, которые раскрыли бы ей всю правду о нем. Секс был для них – особый язык, канал, по которому души общались между собой. Но после возвращения Милош ни разу не пожелал ее. Вначале Кат была терпелива, но потом приняла на себя роль соблазнительницы, пытаясь возбудить его. Дважды он пассивно подчинялся ей, но она так и не смогла преодолеть его бессилие. Пристыженный, Милош стал избегать жену и больше не предпринимал попыток.

Когда Йири прислал Кат свою новую пьесу, она отложила ее в сторону. Какие бы ни были у нее с Милошем проблемы, их нельзя будет разрешить, если она покинет «Фонтаны» и вернется на сцену.

Однако Милош нашел пьесу и прочитал ее.

– Ты должна непременно сыграть в ней! – заявил он однажды утром за завтраком. – Это даже лучше, чем «Козел отпущения»!

– Сыграет кто-нибудь другой, – резко ответила она. Кат бросила взгляд на залитые солнцем поля.

– Мне казалось, нам лучше остаться здесь.

– Даже если я и останусь в поместье, ты сможешь работать в театре. Прага не так уж далеко отсюда. Мы найдем время, чтобы побыть вместе…

Ее ошеломила догадка: Милош хотел, чтобы она уехала.

– Значит, ты не возражаешь против нашей разлуки?

Грустная улыбка тронула его губы.

– Даже находясь от тебя всего лишь в нескольких сантиметрах, мы все равно далеки друг от друга. В эти ужасные годы мечтал о том, как мы заживем после войны. Но, похоже, я потерял и себя, и тебя. – Милош покачал головой.

– Я не собираюсь сдаваться, – заявила Катарина.

– Я тоже. Просто мне нужно время и твоя вера, чтобы снова обрести уверенность в себе и…

– В чем?

– В том, что достоин тебя.

ГЛАВА 8

Зима 1948 года

Занавес стал опускаться. Аплодисменты не стихали дольше обычного. Но все равно это не те громоподобные овации, которыми награждала публика Кат в довоенное время. Пустых мест в зрительном зале оставалось много.

Когда четыре месяца назад состоялась премьера последней пьесы Йири, она получила несколько превосходных отзывов, однако не вся критика была так доброжелательна. Становилось все более рискованно восторгаться произведениями, не отвечающим идеологическим постулатам марксизма-ленинизма. Страна еще не была полностью в руках коммунистов, но послевоенный антифашизм значительно пополнил их ряды. Теперь они претендовали на большинство голосов избирателей и удерживали высшие позиции в коалиционном правительстве.

Кат сидела перед зеркалом в своей гримерной. Неожиданно ей в голову пришла мысль, что это был ее последний спектакль. И зачем она вернулась на сцену? Публика не желала знать того, о чем говорилось в пьесе, или боялась услышать правду. Она почувствовала это, потому играла вяло, без подъема. Не будет праздника, которыми всегда отмечали окончание триумфальных спектаклей. Быть может, Йири Жилка пригласит ее выпить с ним в кафе «Славия», а Милош даже не потрудился приехать.

Прошло уже два года после его возвращения, а он безвыездно жил в «Фонтанах», посвящая все свое время фабрике. В этом не было бы ничего плохого, если бы эта работа по-настоящему удовлетворяла его. Но Кат знала, что фактически все бразды правления находятся в руках Фредди. Это благодаря его усилиям расширилось дело. Кроме предметов роскоши, стали в большом количестве производить дешевые ткани для населения. Участие Милоша было не более чем предлогом, чтобы избежать активной политической деятельности.

Не произошло перемен и в их интимных отношениях, хотя Кат ждала и надеялась, что чувственность вернется к нему. Ее терпение питали воспоминания о несравненной, волнующей страсти, которая когда-то была для них обычной и повседневной реальностью. Никто и никогда не мог прикасаться к ней так, как он.

– Ванна готова, госпожа Де Вари, – сказала Таня. Теперь, после того, как театр «Бийл» был вновь отстроен, Кат занимала роскошную гримерную с ванной.

Кат поблагодарила костюмершу и вдруг спросила: