Любовные прикосновения - [2]

Новая схватка скрутила Кат Де Вари. Синие глаза расширились от боли. Доктор положил руку на ее вздувшийся живот и склонился над ней.

– Итак, вы теперь с нами, Krasko! – тихо произнес он, осмелившись назвать ее красавицей не из сострадания, а потому что хотел установить между ними доверительные отношения. – Пожалуйста, перестаньте сопротивляться! Дайте ребенку возможность выйти!

– Дышите глубоко! – инструктировала ее медсестра. – Дышите… и тужьтесь!

Лицо Кат расслабилось, когда боль прошла, и ее подернутые сумеречной дымкой синие глаза снова закрылись.

– Это несправедливо! – прошипела медсестра доктору. – Она не должна была рожать в таком месте! Кат Де Вари – великая актриса. Она звезда!

Женщина в запале повысила голос, так силен был ее гневный протест.

– Она преступница! – возразил Павлецки, не поворачиваясь. – А вы, молодая особа, будьте благоразумны и не подвергайте сомнению мудрость государственного правосудия, не то сами можете оказаться в столь же прискорбном положении!

Медсестра тут же начала осторожно вытирать полотенцем пот с лица Кат, продолжая говорить о ней.

– Я помню, когда первый раз увидела ее. Это случилось до войны. Я тогда была еще ребенком. Мой отец взял меня с собой посмотреть фильм, где она играла венскую шпионку, работавшую против Габсбургов…

– «Тени на луне», – произнес доктор, погружаясь в собственные воспоминания.

Он в то время учился на медицинском факультете и страстно увлекся самой блестящей молодой актрисой Чехии.

– Какую прекрасную шпионку она сыграла! – вздохнула медсестра. – Когда мы вышли из кинотеатра, я сказала отцу, что хочу стать такой, как она, когда вырасту.

– Актрисой? – спросил доктор.

– Нет, шпионкой.

Взволнованная воспоминаниями, медсестра снова привлекла внимание Карела Павлецкого.

– Радуйтесь, что не реализовали свои фантазии! Великая Де Вари не была столь благоразумна. Возможно, та роль и послужила началом ее собственной шпионской карьеры. Лучше бы она продолжала играть на сцене.

Внезапно Кат Де Вари вскрикнула. От нестерпимой боли она почти села на столе, а лицо исказила гримаса страдания.

Доктор схватил ее за локоть так, словно хотел спасти от падения в пропасть.

– Не надо больше, милая! Вы сдерживаетесь, а это вредно для ребенка. Перестаньте сопротивляться!

– Нет, не здесь… – всхлипывала она.

Но тело и мозг женщины уже не подчинялись ей. Ее гордость восставала против унизительного положения, но силы природы нельзя победить. Это ее ребенок, ее плоть и кровь, просился наружу, ему необходимо вырваться из темноты к свету. Она вцепилась в руки медсестры и начала тужиться.

В течение следующего получаса тишину нарушали только приглушенные ободряющие слова медсестры, стоны матери, напрягавшей все силы, и указания доктора.

– Вы все делаете хорошо… Скоро ваши страдания закончатся.

– Девочка или мальчик? – спросил Павлецки, стоя позади доктора.

– А почему вас это волнует? Если родится девочка, неужели вы оставите ее умирать на вершине горы, как делали варвары?

И снова чиновник не обратил внимания на колкость.

– Полагаю, от девочек меньше неприятностей.

– В таком случае, мои поздравления государству! Ваше желание исполнилось! – объявил доктор, когда младенец выскользнул прямо ему в руки.

Даже без стимулирующего шлепка по попке новорожденная начала громко пищать. Доктор перерезал пуповину, и медсестра взяла ребенка, чтобы искупать его в тазу с теплой водой.

– Итак, каков же ваш интерес в этом деле? Почему вы здесь? – спросил доктор, повернувшись к чиновнику.

Павлецки ответил:

– Как вы сами заметили, Катарина Де Вари – знаменитая личность. Неужели нам менее интересно посмотреть сцену родов с ее участием, ведь мы уже видели ее в роли Джульетты и Жанны Д'Арк.

Руки доктора сжались в кулаки, но ему совсем не хотелось увеличивать себе срок заключения, поэтому он не ударил этого сукина сына.

Медсестра с запеленутой малышкой снова подошла к столу и склонилась над матерью.

– У вас прекрасная дочь, Кат. Проснитесь и возьмите ее! – тихо произнесла она.

– Передайте младенца мне! – приказал Павлецки.

Он ринулся вперед, взял сверток из рук ошеломленной медсестры, потом стащил одеяльце и осмотрел ребенка.

– Все пальчики на ручках и ножках на месте. Хорошенькие маленькие коммунистические пальчики, я уверен. А теперь ее должна взять мать! – вскинулся доктор.

Медсестра протянула руки, чтобы передать девочку Катарине. Но Павлецки не выпускал ее. Холодный блеск появился в его глазах, когда он пристально смотрел на личико малютки. «Какое совершенное дитя!» – подумал он. Разумеется, он ожидал, что Кат Де Вари произведет на свет красавицу. Он планировал это…

– Ребенка действительно следует отдать матери, пан Павлецки! – настойчиво повторил доктор, возмущенный тем, что чиновник завладел младенцем. – Речь идет о здоровье новорожденной! – прибавил он, пытаясь воспользоваться правом врача.

Медсестра снова протянула руки. Наконец Павлецки отдач ей ребенка, и она положила его на грудь матери.

Кат Де Вари открыла глаза и при виде дочери они засияли, как прежде.

– Моя малышка! – прошептала она. – Добро пожаловать! Прости меня за то, что я принесла тебя сюда, в это проклятое место! Но тебя ждет лучшая жизнь, не здесь, я знаю!