Любовные цепи - [10]

Конечно, она еще могла более или менее ровно дышать и жажда не очень уж сильно мучила ее. Она взглянула на другую сторону глубокого каньона. Один неверный шаг, и, потеряв равновесие, можно было скатиться вниз, на камни, разбросанные на его дне.

Скотт велел ей идти сзади, не отставая ни на шаг. Так, считал он, ему удастся предотвратить всякие неожиданности. Его настойчивость вселяла в нее уверенность. Кроме того, Тейви была благодарна, что он тащил на себе и ее груз. Это ему предстоит делать на протяжении трех недель. Он сказал, что ему придется воспользоваться более емким рюкзаком, в котором смогут уместиться и его и ее пожитки.

Каждый раз, поднимая глаза, она видела впереди его сильные, мускулистые ноги и испытывала чувство вины. Однако чаще ей приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться.

Сделав несколько освежающих глотков, она вернула флягу Скотту. Ей следовало не думать о том, как болит у нее каждая клеточка тела. Казалось, что она превратилась в робота, у которого руки, ноги, легкие работают, словно механизм.

Тейви чувствовала, как тяжело сгибаются колени, старалась не прислушиваться к тяжелому дыханию, не замечать потоков пота, струившихся по лицу.

Но ничего не помогало.

Скотт свернул с тропы и пошел по пересохшему руслу ручья. Увязая в песке, перемешанном с камнями, Тейви готова была заплакать, но побоялась расходовать влагу на слезы. Ноги перестали слушаться ее.

Скотт говорил правду: ей не под силу выдержать этот поход. Она уже собиралась сказать ему об этом, когда Блейк вдруг выругался, обозвав инструктора педантичным садистом. К Блейку присоединились и другие мужчины. Они обвиняли Скотта во всех смертных грехах. Заодно досталось и Андре, во всем ему потакавшему. Скотт как ни в чем не бывало продолжал двигаться вперед, а его помощник огрызнулся по-французски, вероятно, бросив что-то обидное в адрес горе-туристов.

Тейви была потрясена. Оказывается, ее спутники устали точно так же, как и она. Их сетования лишь утвердили ее в мысли, что она ничуть не слабее мужчин. Тем не менее от жажды ее голос стал хриплым, а проклятия произносились с долгими паузами из-за нехватки воздуха.

Скотт сбавил темп, и это вселило в нее надежду: он тоже думает о привале. Скорей бы он объявил об этом! Привал спасет ее от смерти. Привал — это отдых, это ланч, который она сама вызовется приготовить. Если же привала не будет, ноги окончательно откажутся ей служить, она просто рухнет и Андре придется на себе тащить ее в лагерь.

Через сотню-другую метров девушка без сил опустилась на гранитную плиту вблизи водопада. Хотя в это время года приток ледниковой воды ослабевал, ручей падал вниз с большой высоты, шипя и пенясь на камнях, и несся дальше по каменистому ущелью.

Понаблюдав за срывающимся с уступа потоком прозрачной воды, Тейви безвольно откинулась на спину. Ей хотелось только закрыть глаза и остаться лежать здесь навсегда, подставляя тело под прохладные брызги. Через несколько минут она почувствовала, что зябнет.

— Не лежи, Тейви. Переохладишься.

Только Скотт мог так сурово предупреждать ее. Стоит ли принимать его слова всерьез? Девушка не шелохнулась.

— Ты слышишь меня, Тейви?

Она облизнула пересохшие губы, но не двинулась с места.

— То, что ты сказал, звучит глупо и похоже на галлюцинацию.

— На галлюцинацию? — возмутился Скотт. Чего он злится, подумала она. — Ты что…

Она села, уткнувшись в грудь Скотта.

— Знаешь, ты действительно садист. Или только делаешь вид?

Лицо его расплылось в широкой улыбке.

— Надеюсь, с тобой все в порядке?

— Хм, все в порядке? Вовсе нет. Мне кажется, что я умерла еще несколько часов назад.

Он протянул ей флягу с водой.

— Два часа назад мы только вышли из лагеря.

— Звучит неправдоподобно, — сказала Тейви, жадно глотая воду. — Значит, я умерла на третьем или четвертом шаге.

— Хочешь перекусить?

— Фазана с овощами? — ядовито спросила она.

— Чего-нибудь попроще. Как насчет орехового масла и желе?

Тейви ненавидела ореховое масло, а особенно желе. И все же, когда она утолила жажду, мысль о еде, любой еде, показалась заманчивой.

— Вот бы сандвичей…

Скотт кивнул и отправился за едой. Тейви растерла мышцы на бедрах и попыталась встать. Странно, сейчас она чувствовала себя немного лучше, чем после вчерашнего перехода. Более того, она была уверена, что сегодня они шли намного быстрее и по более сложной местности. Вероятно, система Скотта, связанная с калориями и количеством жидкости, сработала.

Правда, ступни горели, мышцы на ногах ныли и немного ломило руки. В горле пересохло, беспокоило хриплое дыхание, однако половину пути она преодолела.

Никто из участников похода не заметил ее усталости, она даже не заикнулась, что хочет вернуться в лагерь. Все это поднимало ее дух, укрепляло уверенность в собственных силах.

Конечно, мужчины несли рюкзаки, а ее плечи и спина были свободны от какой бы то ни было поклажи. Ее взгляд остановился на брошенном на траву рюкзаке Скотта. Тейви вспомнила о промокшей от пота шерстяной рубашке и ветровке, которые сняла по дороге. Они тоже попали в рюкзак к Скотту. Казалось, он и не заметил дополнительной тяжести, а она всю дорогу чувствовала свою вину.