Любовное пари - [37]

Оттолкнув его в сторону, чтобы не видеть этот невыносимо ласковый и всепонимающий взгляд, она принялась ходить по комнате, как дикий зверь в клетке.

Внезапно ее начала бить дрожь, и Санни, словно пытаясь согреться, обхватила себя руками. В поисках тепла она вышла на крыльцо, во влажную, еще не остывшую после жаркого дня мглу. Ей хотелось укрыться в этой темноте.

Оказалось, от Тая не так-то легко отделаться. Он был единственным человеком, которому удалось разгадать ее тайну. Спустя несколько секунд он уже стоял рядом с ней.

— Что случилось, Санни? — мягко спросил он, и в голосе его не было мужского превосходства и откровенного заигрывания. Он вызывал ее на исповедь.

Тай раскрыл самую сокровенную ее тайну. Но вместо того чтобы разозлиться, она, к своему немалому удивлению, почувствовала благодарность. Все эти долгие три года Санни носила в душе неизбывную боль, и теперь, когда она вырвалась наружу, испытала невероятное облегчение.

Помолчав, она стала рассказывать:

— Для всех своих подруг, которые должны были присутствовать на свадьбе, я купила тогда тоненькие золотые браслеты. Тот, что предназначался Гретхен… — Стоявший рядом с ней Тай изумленно чертыхнулся, но Санни не стала прерывать рассказ. Однажды начав, она уже не могла остановиться:

— Так вот, оказалось, что тот браслет, который я хотела подарить Гретхен, с небольшим дефектом, и мне пришлось отдать его в ювелирную мастерскую.

Санни била нервная дрожь от нахлынувших воспоминаний, и Тай притянул ее к себе, нежно обняв за плечи.

— В то утро, когда должна была состояться свадьба, я поднялась с первыми петухами — предстояло множество мелких дел. И прежде всего я решила отдать Гретхен браслет. Подъехав к ее дому, я постучалась. Дверь оказалась незапертой, и я вошла, громко окликая Гретхен. Она не отозвалась. Я решила, что она еще спит, и тихонечко, чтобы не разбудить, вошла в спальню. — Санни сделала глубокий вдох, словно собиралась нырнуть в воду. — В ее постели я увидела Дона.

Она сказала это с тем же изумлением, какое испытала в то утро, когда увидела своего жениха, который через считанные часы должен был стать ее мужем, обнаженным, сладко спавшим в объятиях женщины, которую она считала своей лучшей подругой.

Поначалу она почувствовала лишь глубочайшее изумление. Она никак не могла взять в толк, что понадобилось Дону в постели Гретхен.

— Они проснулись. Можешь себе представить… — У Санни сорвался голос и глаза наполнились слезами. Прижав руку ко лбу, она продолжала:

— Мы все чувствовали себя тогда ужасно неловко… Потом я убежала прочь…

— Он пытался тебя догнать и остановить?

— Да, конечно. Он поймал меня у входной двери и потребовал, чтобы я дала ему возможность объясниться. Я все никак не могла поверить в реальность происходящего, до такой степени это оказалось неожиданно, странно и непонятно… Я была сама не своя.

— И что он тебе сказал? Вздохнув, она пожала плечами:

— Ну, что так иногда случается, что в этом нет ничего страшного. При этом он не пытался ни оправдываться, ни просить прощения, ни хоть как-нибудь объяснить свое поведение. Просто говорил, что Гретхен для него ничего не значит, что любит он только меня и только меня хочет взять в жены, — она снова вздохнула, — ну и все прочее в том же духе…

— И ты поверила ему?

— Да, наверное. Впрочем, не знаю.

— Он и раньше спал с Гретхен?

— Он поклялся, что все случилось в первый и последний раз, но какое это имеет значение? Это было настоящим предательством. Потом Гретхен звонила мне по телефону и, рыдая, умоляла простить ее…

— И ты решила, что свадьба все-таки должна состояться?

— У меня не было выбора. Родители вбухали в эту свадьбу кучу денег. Пригласили в гости чуть не полгорода. Я была в страшном смятении, и рядом со мной не оказалось никого, с кем бы я могла поделиться. Мне было так стыдно, словно это меня обнаружил жених в постели со своим другом. Тем временем Дон убеждал меня, что с моей стороны было бы глупо отменять свадьбу, что одна злосчастная ночь, проведенная им в постели другой женщины, не может разрушить нашего будущего семейного счастья, что я вообще отстала от жизни. Еще он говорил, что если я люблю его по-настоящему, то должна простить ему этот опрометчивый поступок. Я-то была уверена, что люблю его всей душой, и даже представить себе не могла, что будет, откажись я выйти за него замуж. Это казалось совершенно немыслимым…

Помолчав, Санни заговорила вновь, казалось, она заново переживает ужасные события трехлетней давности:

— Но, когда священник спросил меня, готова ли я навсегда, на всю жизнь связать себя брачными узами с Доном Дженкинсом, я вдруг словно прозрела. Я поняла, что больше не верю Дону как прежде. Если он мог накануне нашей свадьбы лечь в постель с другой женщиной, не было никакой гарантии, что это не повторится впредь. Мне всегда казалось, что супруги вправе требовать друг от друга хотя бы одного — верности, — она судорожно вздохнула, — а как раз верности-то с его стороны и не было… И вот, когда священник задал мне вопрос, от ответа на который зависела моя дальнейшая жизнь, я поняла, что не могу выйти за Дона замуж, пусть это и будет стоить мне позора и унижения…