Любовники - [17]

Глава 12

А Эдвард в это время с головой ушел в свои обычные дела с многочисленными друзьями, коллекционерами, дилерами и критиками и все силы отдавал поиску новых талантов на выставке в галерее Луиджи Бьянки. И удача ему не изменила. В первый же день он неожиданно наткнулся на произведения никому еще не известного художника Марка Рубецкого, польского еврея, который пережил холокост и создал удивительные коллажи из кусочков цветного стекла, колючей проволоки и толстых слоев кроваво-красной охры с изображениями перекошенных от страданий лиц. Эдвард сразу же оценил потенциальные возможности автора и пришел к выводу, что «раскрутка» его обернется хорошими деньгами. Точно так лее ему в свое время удалось открыть миру произведения Ротко, Матервелла, Сигала и многих других художников, не говоря уже о Николь Ди Кандиа. Именно они сделали его богатым и весьма преуспевающим коллекционером и знатоком изобразительного искусства.

На выставке он совершенно случайно встретил еще одного интересного человека – шикарную леди по имени Келли Боган. Она с первого взгляда поразила его своими длинными черными волосами, изящными формами и лукавыми черными глазами, обещавшими массу неожиданностей.

– Надеюсь когда-нибудь достичь уровня Николь Ди Кандиа, – призналась та в самом начале разговора, облизнув кончиком языка пухлые чувственные губы. – Знаете, это как в кино. Известный коллекционер открывает талант молодой женщины и делает ее знаменитой. Как бы мне хотелось пойти по ее стопам!

Эдвард мгновенно уловил намек и пригласил ее пообедать в одно укромное местечко. В конце концов они оказались в ее мастерской на Двадцать шестой улице. К его вящему удивлению, работы Келли оказались не так уж плохи, за что она тут же удостоилась нескольких комплиментов.

– О, как приятно! – кокетливо замотала головой девушка. – Вы мне льстите, мистер Харрингтон. На самом деле мне еще далеко до Николь Ди Кандиа.

Эдвард снисходительно ухмыльнулся и поведал историю своей встречи с Николь много лет назад. Через пятнадцать минут он уже срывал с Келли одежду, невольно любуясь ее молодым, упругим телом. Однако здесь его постигло разочарование. Келли мгновенно запрыгнула на него, стала жеманно закатывать глаза и терзать его спину острыми ногтями, имитируя безумную страсть. Такое поведение напрочь отбило у него всякую охоту продолжать любовную игру. Он тотчас навязал ей свою собственную.

– Знаешь, дорогая, ты еще девственница, а я совершенно незнакомый мужчина… Было бы неблагородно с моей стороны воспользоваться твоей неопытностью и лишить тебя этого драгоценного дара. – При этом он имел в виду развитие отношений с Николь. Та не позволяла ему ничего лишнего до тех пор, пока он не пообещал устроить ей выставку при содействии Маршалла Фэйбера. Николь была тогда настолько неопытной и наивной, что сей факт для нее оказался решающим. Да и он был тогда очень терпеливым. В общем, все происходило постепенно, медленно, без излишней спешки и суетливых движений, не то что сейчас…

Келли удивленно посмотрела на него и широко расставила ноги, откровенно приглашая его к соответствующим действиям.

– Нет, малышка, нет, – охладил ее пыл Эдвард. – Не забывай, что ты девственница и не должна предлагать себя столь откровенно.

***

На следующее утро Эдвард завтракал в столовой своего огромного дома, пребывая в прекрасном расположении духа.

– Доброе утро, принцесса, – радостно поприветствовал он появившуюся с кислым лицом дочь. Впрочем, в последнее время это было обычное ее состояние, чему родители, как ни старались, не находили разумного объяснения. – Сегодня чудесный день, не правда ли? Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – буркнула девушка, усаживаясь за стол. Взяв кусочек тоста, она нехотя намазала его маслом и почти с нескрываемой брезгливостью отхлебнула немного молока.

– Я вчера пришел очень поздно, – рассеянно произнес Эдвард, глядя куда-то поверх головы дочери. – Знаешь, был на выставке, а потом с друзьями завалились к кому-то в мастерскую.

Джулия пропустила его слова мимо ушей, молча покончила с завтраком и удалилась в свою комнату, которую с некоторых пор приспособила в качестве мастерской. Настроение у нее было ужасное. Проснувшись в половине седьмого, она с негодованием обнаружила, что отца все еще пет дома. Вот и верь после этого родителям!

Как только она взяла в руки кисть и подошла к недавно начатой картине, послышался негромкий стук в дверь.

– Что случилось, малышка? – озабоченно спросил вошедший в комнату отец.

Джулия уже давно заметила, что отец часто поглядывает на молоденьких женщин, и это вызывало у нее чувство гадливости. Хорошо бы поговорить с отцом, но у нее не находилось нужных слов.

– Я спросил, в чем дело, – строго осведомился Эдвард, приближаясь к дочери. – Почему ты мне не отвечаешь?

– Ни в чем! – раздраженно огрызнулась дочь. – Мне нечего тебе сказать.

Эдвард тяжело вздохнул и бросил быстрый взгляд на незаконченную картину. Джулия же застыла с видом человека, который знает, что делает не то, делает не так и вообще не соответствует недосягаемому таланту матери.

– Что ты решила насчет художественной школы? – поинтересовался отец.