Любовник из провинции. Наваждение - [3]

То, что в первые же минуты их знакомства тетка сказала о его росте, обидело Митю, и он вдруг подумал, что тетя Кира - не добрая. Он покраснел.

Тетка увидела это, поняла, и рассмеялась по-доброму: я же шутя. Митечка оч-чень милый и мы будем дружить.

Митя, конечно, не мог понять, почему так наигран веселый кирин тон и почему она сразу сказала о его росте. Дело в том, что Кира была так же скована, как и племянник. Она видела его последний раз второклассником, ребенком, и теперь не могла найти правильный тон с этим полумальчиком-полуюношей.

Бездетная неумеха с чужим ребенком! Вдруг появившимся ниоткуда.

Все-таки они разговорились. И первый шаг сделал Митя. Он во время вспомнил о приветах и Кира с облегчением стала расспрашивать его о маме, бабушке, школе...

Разговаривая, Кира нарезала колбасу, сыр, хлеб, разливала по чашкам чай... Пояснила, что обедает на работе, дома ничего не готовит, чтобы не шляться в общественную кухню, но что теперь они будут обедать вместе, дома.

Они сели за стол и тетка Кира вдруг вздохнула, - обленилась старею... Когда я была у вас? Сто лет назад! Ну, ничего, теперь мы восполним пробел.

И от этих слов Митю оставило напряжение, которое началось в Москве и все не проходило.

Кира вынула из буфета белье, положила на зеленую бархатную кушетку и сказала: здесь ты будешь спать. Книги можешь читать

любые, но никому не давать. Гости - пожалуйста, но по договоренности со мною...

Митя слушал ее и думал, какие гости? Кто у него есть в Москве? Даже смешно! Но ничего не сказал.

Заснул он в ту же секунду, как голова коснулась подушки.

Уже сквозь сон услышал, как Кира сказала, что она не против, если он у нее останется жить на все время учебы...

Проснулся Митя так поздно, как никогда не просыпался дома,

- и один.

На столе лежала записка.

Кира писала, что придет поздно, еда в холодильнике, а почти рядом с домом Музей Изящных искусств им. Пушкина.

Итак, тетку он сегодня может и вообще не увидеть, что его порадовало все же при ней он чувствовал себя неуютно.

Он сделал зарядку, пожалев, что не взял гантели.

Невысокий его рост?.. Так пусть хоть накачанная мускулатура. Митя порадовался, что у тетки нет большого зеркала: он себе

не нравился. При маленьком росте, худоба и всегда бледность, - даже летом, когда остальные мальчишки становились черными, проводя все время на пляже. Узкие длинные глаза неопределенного цвета...

Его прозвали японцем, на что его бабушка сердилась.

... Глупые мальчишки, говорила она, японцы - другая раса, у них плоские лица и прямые черные волосы! А ты - чистейший европейский тип,польский, венгерский, даже испанский, уж я-то знаю, всех в своей жизни повидала! В тебе есть по-ро-да, понимаешь?

После этого Митя долго смотрел в их большое трюмо и убедился, что бабушка права как всегда: нос с тонкой горбинкой, высокие скулы, золотистокаштановые волосы мягкими волнами... Какой же он японец!

После зарядки Митя сел писать письмо домой. Он постановил себе писать еженедельно, а может и чаще. И обязательно съездить после собеседования домой (а если не выдержит, - то и насовсем, что почему-то радовало...).

Так он думал. Вольно думать! Ничто не мешает. А вот исполнить?.. Сложнее. Что-то всегда мешает и стопорит.

Митя еще не полюбил Москву, но бродил по ней охотно. Он теперь знал Москву лучше, чем сами москвичи, которые носятся как заведенные по однажды определенному жизнью маршруту.

Кира поражалась и радовалась его интересу к городу, когда он вечером с жаром рассказывал ей о своих прогулках. Обедать вместе они так и не начали, - нелепо мчаться к определенному времени, чтобы вместе съесть тарелку супа, который еще и сварить надо!

Митя был свободолюбив, тетка - тоже и они решили, что идея обедов не оправдывает себя.

Виделись они не часто, что только улучшало их отношения.

Мама прислала Мите длинное письмо, где в частности, сильно сомневалась в целесообразности пребывания Мити у Киры все пять лет института.

Со всякими экивоками мама писала, что Кира - человек замечательный, добрейший, но сложный, и восторги первых недель могут

поутихнуть со временем, а место в общежитии будет потеряно...

Бабушка сделала приписку, где ни слова не говорилось о Кире, зато все о котенке Диме, которого взяла бабушка. Имя Дима ей не нравится, а котенка она полюбила...

Митя посмеялся над припиской, а по поводу Киры задумался.

Он помнил, что она к ним приезжала, что после ее отъезда мама и бабушка говорили о ней. Но не прислушивался тогда, естественно, и ничего сейчас вспомнить не мог, как ни пытался.

Разве думал он, что пути его и почти неведомой ему тетки так тесно переплетутся?

Сейчас Митя относился к Кире - идеально. Он считал ее умной свободной женщиной.

И она совершенно перестала казаться ему старой.

(Здесь стоит прерваться и, отойдя вдаль лет, осветить фигуру его тетки Киры, которая сыграет немалую роль в судьбе Мити.

Кира родилась в Москве, с первого своего дня жила в этой квартире. Мама умерла родами и Кира осталась с отцом.

Отец не женился второй раз и всю свою любовь отдал дочери, замечательной его Кирюшке, свойскому парнишке, так считал папа.