Любовник № 1, или Путешествие во Францию - [50]

Два рыбака

Дэвид направился прочь из деревни. На автостоянке шпана в спортивной одежде курила сигареты и распивала бутылочное пиво. Трое охотников в камуфляжной форме — самый высокий был в черных очках — вышли из своего джипа и двинулись к танцплощадке.

Через десять минут американец оказался на крутом, обрывистом берегу, рядом простирались возделанные поля, на одном клочке из сырой земли еще торчала свекла. Вдали в лучах заката алело море. Несколько пасущихся коров смотрели на закат, не понимая, что происходит. Было ли это впервые? Они точно не помнили, что было в предыдущие дни. Они также не знали, что ветеринарная служба при префектуре собиралась приступить к массовому забою скота, чтобы удержать цены. Непригодные к переработке туши скоро послужат горючим на цементном заводе.

Дэвид пошел по тропинке среди поля. В легком тумане на берегу пруда виднелся старый заросший травой дот. На берегу на складных стульях сидели два человека с удочками. Старики в топорщившихся брезентовых накидках предпочли это занятие деревенскому празднику. Рядом с ними лежала немецкая овчарка. Один человек был в фуражке, другой в кепи, и эта деталь заинтриговала Дэвида. Тишину уходящего дня нарушала только доносившаяся издалека музыка.

Дэвид прошел еще немного. Немецкая овчарка вяло тявкнула, но не двинулась с места. По мере того как американец приближался к ним, эти типы казались ему все более странными, как пугала для воробьев. Время от времени человек в зеленом кепи поворачивался к другому, чтобы сказать ему несколько слов. Затем он тихо водил удочкой, и от поплавка расходились круги. В свою очередь человек в фуражке что-то бубнил другому на ухо. Дэвид тихо подошел к ним, чтобы не мешать. С криком пролетели чайки. С утра они устремились на юг, а теперь возвращались назад в поисках новой свалки.

Дэвид остановился в нескольких метрах от двух мужчин. Сначала те не обратили на него никакого внимания, но через десять секунд оба недовольно уставились на непрошеного гостя. А потом снова отвернулись к пруду. Впечатление было быстрое и ужасающее, поскольку Дэвид сразу же их узнал. Тот, что слева, в военной фуражке, с усами и с сумасшедшими глазами. У типа справа, в кепи, был ироничный и презрительный вид. Можно было подумать, что… Наверное, это был маскарад по случаю праздника осени. Слегка ошеломленный, Дэвид, чтобы развеять галлюцинацию, произнес:

— Простите, месье…

Первый рыбак круто повернулся к Дэвиду и хриплым голосом произнес по-немецки:

— Schéisse![18]

Другой, более спокойный рыбак снова поднял к Дэвиду свое вытянутое лицо и растерянно посмотрел на него. Он попросил более высоким важным голосом:

— Оставьте нас, пожалуйста, в покое!

Странное сходство не оставляло никаких сомнений. Перед Дэвидом с удочками сидели очень постаревший двойник Гитлера — в нацистской фуражке — и некто вроде генерала де Голля, которого можно было легко узнать по его кепи с двумя звездами. Масок на них не было. Но все, в том числе их мятые плащи, заставляло думать, что это именно они. Но знаменитые старики не собирались шутить. Герой французского Сопротивления снова заговорил:

— Молодой человек, вы же видите, что вы нам мешаете!

Канцлер рейха грозным голосом подтвердил:

— Действительно, фам здесь нечего делать, идите домой.

Дэвид спрашивал себя, не фарс ли это, как появление Клода Моне перед садом в Сент-Адрес; только у этих двоих были лица столетних старцев. Продолжая смотреть на чужака, они стали вместе увещевать Дэвида, и каждая их фраза, казалось, отвечала его мыслям:

— Европа, Европа! Что вы в ней нашли? — возмущался генерал.

— Europa ist fertig[19], — отвечал Гитлер.

— Вы гоняетесь за химерами, старина. Оставьте в покое свою идею о Франции.

— Как подумаю, что фаша мать ждет фас ф Нью-Йорке.

— Будьте благоразумны. Занимайтесь своими делами!

Пес смотрел на Дэвида, не шелохнувшись. Юноша не искал никакого логического объяснения ни присутствию этих двух исторических персонажей, ни их речам, ни тому, что они думали о его собственном существовании. Но он понимал их мысль.

— Нью-Йорк, старина! — сказал де Голль.

— Нью-Йорк, старина! — повторил Гитлер.

Наступило молчание. Перестав ломать себе голову, Дэвид решил принять очевидное и громко воскликнул:

— Господа, вы правы! Мне пора возвращаться домой!

— Ах, право, молодой человек! — воскликнул канцлер.

— Наконец-то хоть какой-то здравый смысл, — заключил генерал дрожащим голосом.

Завершив свою миссию и перестав интересоваться Дэвидом, они повернулись к своим удочкам и подергали поплавки, пока молодой человек удалялся по полю сахарной свеклы.

Вернувшись на виллу Соланж, он не стал рассказывать о своей галлюцинации, чтобы не сойти за сумасшедшего. Но в тот же вечер он заявил своему другу:

— Мое путешествие закончилось. Я возвращаюсь в Нью-Йорк в начале ноября.

Француз, стиравший тряпкой пыль с книг, замер с завистливым видом:

— Мне тоже надо уехать.

— Съезди туда на несколько дней, — ответил Дэвид. — Теперь я приглашаю тебя в путешествие.

11. Рядом с небом

Паром «Staten Island» плывет к Манхеттену в лучах заходящего солнца. Рядом с кораблем чайки выныривают из пены, планируют под носом у пассажиров, затем парят в восходящих потоках воздуха и снова ныряют в соленые волны.