Любовницы - [5]
так кем будет паула? продавщицей или домохозяйкой? не позабыть бы паулу за рассуждениями! ведь речь о ней. что будет с паулой? умрёт попозже или пораньше? или вообще никакой жизни? одна смерть? невтерпёж ждать, а потом уже будет поздно, ребёнок сделан, а мать мертва ещё до свадьбы? НЕТ! паула хочет научиться и стать портнихой, вот. такого в деревне пока ещё не было, чтобы девушка вообще хотела УЧИТЬСЯ. ничего хорошего из этого не выйдет. мать спрашивает: паула, а чего б тебе не стать продавщицей, чтобы с кем познакомиться, а может, сразу домохозяйкой, если ты уже с кем знакома?
мать говорит: паула, ты ДОЛЖНА стать продавщицей или домохозяйкой. паула отвечает: мама, у продавщиц все места уже заняты ученицами. мать говорит: тогда оставайся дома, паула, будь домохозяйкой и помогай мне по дому и в хлеву и обслуживай отца как я его обслуживаю и обслуживай брата, когда он возвращается из лесу, почему ты должна быть лучше своей матери, я никогда не была лучше своей матери, которая была домохозяйкой, потому что тогда у нас продавщиц ещё не было, мой отец меня убил бы, если б они были.
и он сказал, чтоб я сидела дома и помогала матери и обслуживала его, когда он приходит с работы и чтоб бегала за пивом в кабак, это 8 минут туда и обратно, а если дольше -- тогда я тебе перебью хребет. и почему тебе, моей дочери, должно житься лучше чем мне? сиди-ка лучше дома и помогай мне, когда твой отец и твой брат геральд приходят домой. так что, может быть, мы, я и твой отец и твой брат однажды сломаем тебе хребет. ЭЙ!
паула говорит, но, мама, я не хочу, я хочу научиться кройке и шитью. а когда я научусь шить и кроить, я хочу чего-нибудь в жизни, хочу съездить в италию и сходить в кино на заработанные деньги, а после того, как я нагляжусь на жизнь, тогда я ещё раз, последний раз, съезжу в италию, и ещё раз схожу на свою зарплату, в самый последний раз, в кино, а после этого найду хорошего мужа, или даже не очень хорошего, такого, как часто показывают в кино, и потом выйду замуж и рожу ребёнка. всё сразу плюс любовь до гроба, да, любовь! а детей двое, мальчик и девочка. а потом я буду пить таблетку, чтобы их осталось двое, не больше, мальчик и девочка, и всё такое чистенькое, аккуратненькое. и всё шить и шить, для себя и для детей, и домик на семью, сами построим, с умелым мужем.
а для себя и для детей я буду шить всё сама, так можно скопить денег, для чужих мне тогда уже не надо будет шить, он мне этого не позволит, нет. мама, пожалуйста, я хочу научиться кройке и шитью.
мать говорит, она всё расскажет отцу и геральду. за всю жизнь она раза 3 ходила в кино, и ей не понравилось и ни капельки не развлекло, и каждый раз торопилась скорей домой. в италию она не ездила, пока не, всё равно в телевизоре всё гораздо интересней, смотришь на весь мир, не выходя из дома. пока мой отец не помер, я гнула спину у него дома, потом гнула спину ради твоего отца и для геральда, а теперь, когда ты уже достаточно взрослая, чтобы гнуть спину вместе со мной, ты вдруг отказываешься и хочешь идти учиться непыльной кройке и шитью. ради чего тогда и зачем я гнула спину всю жизнь, если не ради отца и геральда, а теперь, когда можешь гнуть спину ты, ты отказываешься. выкинь эту идею из головы! пока тебе её оттуда не выкинули отец с геральдом. а то расскажу отцу с геральдом. пойду и расскажу!
отец и геральд разделяют мнение, что пауле так просто не отделаться непыльной кройкой и шитьём, если уж они сами работают на грязной лесопилке. пусть не надеется, что избежит отцовского гнева, с этой её непыльной работёнкой, если уж отец из-за неё женился на матери, ну ладно, пускай не ради неё, но ради её старшей сестры, которая уже замужем и до которой уже руки коротки дотянуться. так что как мы ненавидели твою мать, потому что она занималась непыльным домашним хозяйством, пока мы по-чёрному вкалывали, за это мы по пьяному делу нередко бивали твою мать до полусмерти, за это швыряли твоей матери грязные сапоги в морду, а грязные штаны на тогда ещё новую обивку, так что мы и тебе как следует пошвыряем сапоги в морду, штаны -- на мебель, которую ты потом будешь отмывать. неужто мы хоть на миг забыли нашу чистую честную ненависть к вам? нет. вот видишь! может, только на миг, на день рождения, или там в сочельник, или если травма какая тяжёлая, -- а ты ещё собралась учиться кройке и шитью!
но паула всё равно высматривает по сторонам жизнь получше, где только с ней ни соприкоснётся -- в кино ли, или среди дачников. но жизнь получше всегда у других, а не у себя.
иногда она говорит: моя стипендия может вам пригодиться, и на продавщицу, в конце концов, тоже надо сначала учиться. а свадебное платье, моё свадебное платье я смогу сшить сама, представьте только!!! и матери тоже что-нибудь сошью, и тёте, и бабушке и всем, всем. так и деньги тоже сэкономятся, и я буду среди чистых людей, и сама стану такая же, чистая, потому что себе тоже стану шить новую одежду, и она приглянётся жениху получше.
и все будут говорить, что я чистая, и может, на мне тогда даже женится плотник, каменщик, жестяник, мясник! или коптильщик!
Классическая музыка... Что интуитивно отталкивает все больше людей от этого искусства, еще вчера признававшегося божественным? Знаменитая австрийская писательница Эльфрида Елинек как в микроскоп рассматривает варианты ответа на этот вопрос и приходит к неутешительным выводам: утонченная музыкальная культура произрастает подчас из тех же психологических аномалий, маний и фобий, что и здоровое тихое помешательство пошлейшего обывателя.Обманывать любимую мамочку, чтобы в выходной день отправляться не в гости, а на чудесную прогулку по окрестностям — в поисках трахающихся парочек, от наблюдения за которыми пианистка Эрика Кохут получает свой главный кайф, — вот она, жизнь.
Новое для русскоязычного читателя произведение нобелевского лауреата Эльфриды Елинек, автора романов «Пианистка» и «Алчность», которые буквально взбудоражили мир.При первой встрече с Елинек — содрогаешься, потом — этой встречи ждешь, и наконец тебе становится просто необходимо услышать ее жесткий, но справедливый приговор. Елинек буквально препарирует нашу действительность, и делает это столь изощренно, что вынуждает признать то, чего так бы хотелось не замечать.Вовсе не сама природа и ее совершенство стали темой этой книги, а те "деловые люди", которые уничтожают природу ради своей выгоды.
Из книги «Посох, палка и палач» — сборника трёх пьес Э.Елинек, лауреата Нобелевской премии по литературе 2004 года. Стилистика настоящей пьесы — площадная. Автор эпатирует читателя смесью грубых и изысканных приемов, заставляет содрогаться и задумываться о природе человека — причудливой смеси животных инстинктов и высоких помыслов.Постановка комедии «Придорожная закусочная» в венском Бургтеатре вызвала шумный скандал. Практически никто в Австрии не выступил в защиту Э.Елинек, и она вообще хотела отказаться от жанра драмы. Всё же одно трагически-скандальное событие, дерзкое убийство четырёх цыган, заставило писательницу вернуться к этому жанру и создать еще более неудобную и остро социальную пьесу «Посох, палка и палач».
Эссе для сцены австрийской писательницы и драматурга, лауреата Нобелевской премии Эльфриды Елинек написано в духе и на материале оперной тетралогии Рихарда Вагнера «Кольцо нибелунга». В свойственной ей манере, Елинек сталкивает классический сюжет с реалиями современной Европы, а поэтический язык Вагнера с сентенциями Маркса и реальностью повседневного языка.
Это раннее произведение (1972) нобелевского лауреата 2004 года Эльфриды Елинек позволяет проследить творческие метаморфозы автора, уже знакомого русскоязычному читателю по романам «Пианистка», «Алчность», «Дети мёртвых».
Эльфрида Елинек — лауреат Нобелевской премии по литературе 2004-го года, австрийская писательница, романы которой («Пианистка», «Любовницы», «Алчность») хорошо известны в России. Драматические произведения Елинек, принесшие ей славу еще в начале 70-х, прежде не переводились на русский язык. В центре сборника — много лет не сходившая со сцены пьеса о судьбе Клары Шуман.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.