Любовница президента, или Дама с Красной площади - [38]

В младших классах мы с ним даже сидели за одной партой, но потом постепенно потеряли друг друга из вида. Иногда мы ходили вместе погонять мяч или посмотреть какой-нибудь футбольный матч на стадионе. Позднее, когда я возвращался из Америки или из какой-нибудь другой зарубежной командировки, мы иногда созванивались, всякий раз собираясь вместе куда-нибудь пойти, но ни разу этого так и не сделали. У меня завелись новые приятели по университету, коллеги по работе. Журналисты всегда держатся своим кружком, говорят между собой о газетах — это единственная тема, которая их по-настоящему волнует.

Вновь мы с ним встретились случайно. Отец несколько лет назад поручил ему вести работу по перевозкам в Восточную Европу и Советский Союз. Теперь у фирмы «Бранкалеоне и сыновья» квартира в Москве, где отдыхают приезжающие водители-«дальнобойщики», маленький офис и многочисленная клиентура в городе. Помимо регулярных перевозок мебели, он каждый месяц возит итальянцам в Россию тонны спагетти, томатного соуса, сыра «грана» для натирки, оливкового масла, минеральной воды, красного и белого вина, кофе — основных продуктов, необходимых для того, чтобы не отказываться от привычной итальянской кухни. Думаю, дела у него идут хорошо, даже отлично. С тех пор, как я приехал, мы несколько раз виделись — вместе обедали и пару раз ходили в сауну. До тех пор, пока я не встретил Наташу. «Ты что, нашел себе русскую, которая ни на шаг не отпускает тебя от своей юбки?» — начал он меня упрекать. Я не отвечал на его шуточки.

— У меня есть такое местечко для сауны, которое тебе даже не снилось, — говорю ему по телефону.

— А твоя зазноба тебя одного отпустит? Или ты уже немножко подрос?

— Русские женщины уже начинают мне немножко надоедать.

— Уж не переменил ли ты случаем вкусы? Может, теперь тебя интересуют русские мальчики?

Мы смеемся и назначаем встречу.

— Я хочу свести тебя в бассейн, — говорю ему таким тоном, словно собираюсь сделать сюрприз.

Самый большой бассейн в Москве — затопленная огромная церковь. Это гигантская облупившаяся «ванна» под открытым небом с подогреваемой водой, в которой в среднем в день купается десяток тысяч человек. Там, где теперь бассейн, некогда стоял Храм Христа Спасителя, построенный в память о победе русских над Наполеоном и по приказу Сталина взорванный динамитом. Чтобы довести до конца строительство храма, понадобилось сорок лет, русские называли его восьмым чудом света, а рухнул он в несколько секунд по воле объявившего антирелигиозную кампанию диктатора. На месте собора Сталин хотел воздвигнуть Дворец Советов, но во время строительных работ фундамент постоянно затопляло водой. Вызвали экспертов-геологов. Они обнаружили, что место для строительства здесь неподходящее. Вот так в конце концов Сталин решил, что вместо Дворца Советов будет сооружен новый бассейн для народа, в шесть раз превосходящий по величине олимпийские бассейны. С вышки для прыжков видны кремлевские башни.

Для встречи с Нано я выбираю бассейн, потому что он огромен и полон людей. Кроме того, зимой он утопает в клубах пара, возникающего при соприкосновении теплой воды с ледяным воздухом. Купающихся почти не разглядеть — практически они невидимы для прохожих: во время холодной войны это было идеальное место для встреч западных шпионов с их советскими информаторами. Теперь наступила моя очередь стать невидимым.

Толстая и неприветливая женщина, какими в России обычно бывают гардеробщицы и сторожихи, вручает нам по веревочному браслету, на котором болтается ключик от шкафа, где мы должны оставить одежду. В раздевалке грязно, дурно пахнет, но тепло. Та же тетка, когда мы выходим в купальных трусах, дает нам за отдельную плату полотенца и яркие резиновые купальные шапочки, чтобы надеть их в бассейне.

Но до того мы, как и было условлено, идем в сауну. Потеем в ней примерно час с перерывами по десять минут. Сауна помогает мне расслабиться. Когда я вхожу в воду в дымящийся, как кастрюля с кипятком, освещенный бассейн, я чувствую, что готов изложить Нано свой проект. Плывем, удаляясь от остальных. Пар клубами вздымается в вечернюю полутьму, и я начинаю свой рассказ. Впервые я полностью рассказываю по порядку эту историю, и чем дальше рассказываю, тем легче становится на душе.

Прежде чем решиться к нему обратиться, я долго над всем этим раздумывал. Ведь, прося у него помощь, я подвергаю его серьезной опасности. Необходимо, чтобы он знал все или почти все, чтобы судить самому, насколько это серьезно. Чтобы решить, стоит мне помогать или нет.

Он слушает меня молча. Время от времени мы делаем два-три взмаха, чтобы поменять положение. Местные спецслужбы так вышколены, что способны читать по губам, поэтому, как только замечаю — на нас кто-то смотрит — перемещаюсь. Рассказываю ему историю нашей любви, об анонимном письме, о решении организовать бегство Наташи. Умалчиваю только об убийстве отца Серафима. «Конечно, с моей стороны, это подло, но, по существу дела, говорю я себе, ища оправдание, даже и сам я не на все сто процентов уверен, что священника убили из-за нее. Перечисляю все возможные варианты бегства — вплоть до той, которая мне кажется единственно реальной. Спрятать Наташу среди багажа какого-нибудь дипломата, журналиста или бизнесмена, который переезжает из Москвы в Рим в огромном фургоне фирмы Бранкалеоне.