Любовница на Рождество - [13]

– Он никогда не отличался крепким здоровьем по сравнению с остальными. – И снова оживился. – Мы выносливые и смелые. Даже Порция, хотя она предпочла бы, чтобы ее такой не считали.

– Смелость – не то качество, которое характерно для Порции, – засмеялась Вероника. – Однако она говорила о том, что выносливость необходима, когда растешь среди семерых детей.

– Прошу учесть, что упрямые характеры моих братьев и сестер ни в коей мере не отрицают добропорядочности семьи в целом. – Он печально покачал головой. – Порция не одинока в своем стремлении к благопристойности. Мы – на редкость приличная семья, славящаяся своей респектабельностью и совершенно не склонная к скандалам.

– За исключением вас?

– Мне всегда доставлял удовольствие изрядный скандал… к ужасу моей семьи. – Он доверительно склонился к ней. – Я – паршивая овца в стаде.

– Да, у вас есть определенная репутация в этом отношении.

Он засмеялся:

– Уверяю вас – хотя я ее заслужил, – все немного преувеличено.

– Что неудивительно, не правда ли? – Она одарила его милой улыбкой.

– Это – самая неприятная сторона известности.

– Неприятная? С трудом в это верю.

Он покачал головой.

– Я бы предпочел, чтобы мне воздавали должное за мои реальные дела, хорошие или не очень, чем за то, что предполагается.

– Значит, легионы женщин – это предположения?

Он закашлял и с удивлением покачал головой:

– Господи, леди Смитсон, а вы прямодушны.

– Разве Порция вас не предупреждала?

– Она говорила, что вы весьма откровенны. Она считает откровенность скандальной.

– Могу ли я сказать вам кое-что по секрету, сэр Себастьян?

– Сделайте милость.

– С самой первой встречи с Порцией я не нахожу ничего занятнее, чем поддразнивать ее своей откровенностью.

– Вас это веселит?

– Чрезвычайно. – Она рассмеялась. – Скажите, а вам нравится шокировать вашу семью?

– Мою семью легко шокировать. – Он тяжело вздохнул. – Всем было бы намного приятнее и спокойнее, изучай я право, или служа в армии, или даже занимаясь каким-нибудь почтенным видом коммерции. Или если бы я пошел по церковной линии. – Он поднял брови. – Вы можете представить меня священником?

– О, ваши проповеди были бы очень интересными.

– Боюсь, что меня лишили бы сана после первой же, – рассмеялся он. – И даже в этом случае у нас в семье есть те, кто предпочел бы неспособного пастора любителю приключений, путешественнику, писателю, лектору…

– Не забудьте про исследователя.

– Исследователь – это звание, которое дается тому, кто отважится выйти за границы обычного эксперимента. Его надо заслужить. – Он покачал головой. – Я никогда не был первым человеком, ступившим на необитаемую землю. Я никогда не открывал потерянных цивилизаций или неизвестного доселе устья большой реки. Также я ни разу не сделал никакого важного открытия, хотя то, чему посвятил свое время, было не так уж плохо.

– Понимаю. – Ее взгляд сделался внимательным. – Вы сожалеете об этом?

– О замечательном времени? – Он сверкнул улыбкой. – Ни одну минуту.

– Я имела в виду другое: то, что вы не открыли ничего значительного.

– А мне следует сожалеть? Полагаю, что было бы приятно открыть что-нибудь эдакое. – Они молча шли по дорожке. – В мои намерения не входило открывать неизведанные миры, когда я впервые занялся путешествиями. Но то, что можно назвать орудием для открытий, определило мой жизненный путь.

– Да?

Он остановился, полез в карман жилета и извлек маленький компас.

– Я еще мальчиком нашел его в старом сундуке. Никто из домашних не мог мне сказать, кому принадлежал старинный компас. С тех пор я с ним не расстаюсь. Это моя самая ценная вещь. – Он протянул ей компас. Она взяла его и с любопытством стала разглядывать. Металлическая вещица хранила тепло его тела. – На крышке надпись, – сказал он.

Она перевернула компас и прочитала едва заметно выгравированные слова: «In ambitu, gloria». Вероника посмотрела на Себастьяна:

– Я не сильна в латыни. Что это значит?

– «В поисках славы».

– Это фамильный девиз? – Она вернула ему компас.

– Нет. Теперь это мой девиз. – Он положил компас обратно в карман. – Мне он подходит. Путешествие важнее, чем цель.

– Как мудро. – Она задумалась. – Если вы не собирались открывать неизведанное, то, может, вы, учитывая выбор профессии, всего лишь хотели поразить семью?

Он весело на нее взглянул.

– Леди Смитсон, если бы я не был уверен, что это не так, то счел бы вас журналисткой одной из тех газет, которые всегда перевирают факты. А может, вы и есть журналистка? – Он шутливо сдвинул брови.

– Нет, конечно, – рассмеялась она. – Но какая замечательная мысль.

– Вы задаете очень много вопросов.

– А вам удается на многие не ответить.

– Прошу меня простить. Я не хотел показаться уклончивым. У меня просто нет ответов. – Он на секунду задумался. – Когда я начал вести – и веду до сих пор – ту жизнь, которая меня интересует больше всего, я не ставил никакой особой цели, за исключением, возможно – и как вы это отметили, – не делать того, чего от меня ждала семья. – Он внимательно посмотрел на нее. – Это, конечно, не назовешь достойной восхищения целью, на достижение которой можно тратить свою жизнь.

– И все же вы, кажется, весьма в этом преуспели.