— Да, Дэниел обладает рядом неоценимых качеств, но речь сейчас не о нем. Кстати, ты так и не сказала, что лично тебя связывало с Изабеллой.
— Когда-то мы были подругами. — Выражение грусти, промелькнувшее в ее глазах, исчезло так же быстро, как и появилось. — Мне кажется, ты ей нужен только для одного. Не удивлюсь, если она стала встречаться с тобой, преследуя вполне определенную цель.
Джереми вопросительно поднял брови, приглашая ее продолжить.
— Она хочет сказать, чтобы ты держался от меня подальше, иначе твоя репутация пострадает.
Поглощенные беседой, ни Джереми, ни Люсинда не заметили, как к ним подошла Изабелла.
На лице Люсинды расплылась ничего не выражающая улыбка.
— Ну, не станешь же ты отрицать, что теперь мы принадлежим разным социальным кругам. Джереми, ты ошибся с выбором, общаясь с особой из обслуживающего персонала, — пренебрежительно фыркнула она.
— Кто дал тебе право говорить так? — холодным тоном спросил Джереми, привлекая Изабеллу к себе.
— Если она не обслуживающий персонал, то кто же? Платье, конечно, ничего, но...
— Разве это твое дело, Люсинда? — с милой улыбкой спросила Изабелла, но ее глаза сверкали от гнева. — Ты забыла, что мы больше не подруги?
— А кто в этом виноват?
— Ты хочешь сказать, что это моя вина?
Изабелла молча бросила на нее презрительный и, как показалось Джереми, немного грустный взгляд.
Обе женщины замолчали, но напряжение между ними все еще витало в воздухе. Джереми был уверен, что это имеет отношение не столько к сегодняшнему вечеру, сколько к тому, что произошло между ними в прошлом.
— Думаю, нам пора вернуться к столу, — сказал он, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
— Ты абсолютно прав. — Люсинда круто повернулась на каблуках и направилась к столу в гордом одиночестве.
— Хочешь поговорить об этом? — спокойно спросил Джереми.
Изабелла медленно, но решительно покачала головой. В ее глазах застыла грусть.
— Белла...
— Джереми, пожалуйста. — Ее голос сорвался, но она быстро овладела собой. — Думаю, не стоит нам обсуждать мое прошлое. Ты не мой психолог, а я всего лишь твоя любовница.
— Да, ты всего лишь моя любовница, — внезапно помрачнев, повторил он.
Изабелла взглянула на него, но Джереми больше не произнес ни слова.
* * *
Наконец утомительный ужин закончился.
Джереми вел машину молча. Изабелла также не проронила ни слова.
Она была недовольна собой. Опять Люсинде удалось испортить ей вечер. Более того, из-за Люсинды она испортила вечер Джереми. Иначе с чего бы ему так хмуриться?
Нужно извиниться перед ним и попытаться сгладить возникшие между ними разногласия прежде, чем они приедут к нему. В том, что Джереми везет ее к себе, у нее не было и тени сомнений.
Изабелла сидела и думала, что именно нужно сказать. Но в голову ничего, кроме банального «извини», не шло. Однако по какой-то странной причине она не могла заставить себя произнести ни слова. Ведь тогда бы ей пришлось объяснять, за что именно она просит прощения. Но в том-то и дело, что ей вовсе не хочется вновь упоминать имя Люсинды!
Когда они приехали к нему домой, думать стало еще труднее. Ее губы до сих пор горели от его поцелуев, и Изабелла томилась от желания почувствовать его руки на своем обнаженном теле. Она кинула на него быстрый взгляд.
Джереми поиграл ключами от автомобиля и положил их в карман. Изабелла шла чуть сзади.
— Джереми...
— Да. — Не глядя на нее, он остановился у комнаты с домашним кинотеатром.
Все ясно, вздохнула она. Его обидело ее нежелание быть с ним искренней. Но, черт возьми, у нее есть на то причины!
— Джереми, понимаешь... — начала она.
Он повернулся к ней, надменно подняв бровь. Она грустно улыбнулась и продолжила:
— Помнишь, я уже говорила, что иногда ты бываешь высокомерен? В такие минуты мне с тобой очень сложно. Когда что-то выбивает меня из колеи и задевает сильнее, чем я хочу это показать, я прячусь в раковину, а бывает, просто сбегаю от разговора.
— И что? — Он прислонился к стене и сложил руки на груди.
— Но я не всегда была такой, — призналась она. — Думаю, я сильно изменилась в то лето, когда мне исполнилось пятнадцать. — Горло сдавило от воспоминаний, и Белла замолчала.
— В то лето произошло что-то особенное? — подождав несколько секунд, спросил он.
Изабелла тяжело вздохнула.
— В то лето моя мама начала работать в доме Кэннонов горничной. До этого я и Люсинда были лучшими подругами... Иногда я помогала матери. Это было... унизительно, а в пятнадцать лет все ощущаешь так остро... Ты не можешь представить, каково это. — Она сглотнула. — Тогда я была другой. Я не умела притвориться, что мне все равно, и предпочитала нападать первой.
— Понимаю. От старых привычек избавиться трудно, а от своего характера тем более.
— Что ты имеешь в виду?
— Твою прямоту.
— Может, здесь ты и прав, но...
— Выпьешь чего-нибудь? — перебил он. — Затем мы можем подняться наверх.
Он произнес слова, которые Изабелла хотела услышать от него уже давно, как-то обыденно и почти безразлично.
