Любовная мозаика - [8]

— Значит, вам повезло, — с горечью перебил Клэй. — На самом деле мир жесток, каждый второй норовит добить слабого. Заикнешься о чем-нибудь личном — назавтра весь Лэнгли будет о тебе судачить. Тяжело это.

— Вы считаете меня сплетницей? — возмутилась его собеседница. — По-вашему, я способна разнести «всему свету по секрету»?

— Нет. — Рэйнольдс мягко улыбнулся и обнял ее как понапрасну обиженного ребенка. — Вы не из таких, я сразу понял. Просто у меня накопилось много боли, я перестал верить людям, живу, как волк-одиночка.

Пейдж хотелось, чтобы это дружеское объятие продлилось. Клэй хотел того же, но, справившись с нахлынувшей волной страсти, спокойным, даже отстраненным голосом произнес:

— Совсем стемнело и начинает холодать. Пойдемте-ка домой.

— Да. К тому же я, кажется, промочила ноги, — не скрывая разочарования, отозвалась девушка.

Их фигуры, почти неразличимые среди бесконечных стволов, удалялись в сторону ярких окон жилища Дока, а над лесом все выше и выше поднималась белая, как алебастр, луна.

3

Рон Мерфи устроил собрание у себя дома. Клэй немного опоздал и, войдя в гостиную, обнаружил всю компанию в сборе. Добровольцы, большинство из которых были его знакомыми, разместились кто где — на диванах, ковре, подлокотниках кресел…

Пейдж тоже пришла. Без макияжа, немного бледная, но, как всегда, очаровательная. Она сидела на краю журнального столика с блокнотом и карандашом в руках. На ней были черные узкие брюки и хлопковый обтягивающий свитер. Клэй кивком приветствовал собравшихся и облокотился о дверной косяк.

Перед собранием стояла непростая задача: придумать шоу, за которое бы зрители заплатили деньги. Клэй никогда не страдал от недостатка воображения.

— А что, если устроить полет на воздушном шаре? — подал идею он.

— Отлично, Клэй! — поддержал его Мерфи.

— Молодец! — Дородная женщина в очках подмигнула Рэйнольдсу.

— Кстати, я слышал об одном парне из Ленеборо, — вспомнил Мерфи, — он пилотирует воздушные шары. Я выясню его имя, а ты, Клэй, подъедешь и уточнишь у него что и как.

— Нет проблем.

— Остался последний вопрос. Доктор Конрад. — Рон повернулся к девушке, и та от неожиданности смутилась. Клэй заметил это. — Как у вас со спортом, а заодно и с чувством юмора? Сможете придумать забавные игры?

— Игры? — неуверенно переспросила она.

— Я помогу ей, — пришел на выручку Клэй.

— Хорошо. — Мерфи что-то записал в блокноте. — А теперь, леди и джентльмены, — он эффектно взмахнул рукой, — неофициальная часть: на веранде вас ждут чипсы и напитки.

Люди стали подниматься, болтая и обмениваясь шутками. Пейдж пробралась к Клэю:

— Похоже, мы теперь работаем вместе, — засмеялась она.

— В воскресенье можно поехать к этому воздухоплавателю, по дороге придумаем игры, а если останется время, покатаемся на лодке, — развивал свой план Клэй.

С веранды доносились взрывы хохота и звон стаканов.

— Прежде чем мы присоединимся к остальным, можно спросить, сколько вам лет? — не дожидаясь ее согласия, задал неожиданный вопрос мужчина.

— Двадцать девять. А что?

— Ничего, просто любопытствую.

— Хотите, сообщу вам еще кое-что? — кокетливо спросила она и тут же выложила новость: — Я нашла нужного человека для Бена. Очень приятная женщина-психолог. С огромным опытом работы. Думаю, у нее все получится.

— Ну вот видите, — искренне обрадовался Клэй. — Я был прав, а ведь мы с вами тогда чуть не поссорились. Помните?

Пейдж смущенно кивнула и засунула блокнот в маленький кожаный рюкзачок.

Вечером в пятницу Пейдж сидела за письменным столом и просматривала результаты последнего тестирования Бена Хокенсмита. Обменявшись впечатлениями с врачом-психологом, она поняла, что все намного сложнее, чем ей представлялось. Юноша по-прежнему находился в сильнейшей депрессии, отказывался идти на контакт.

… Машина Клэя плавно катилась по пригородному шоссе. Выдался жаркий весенний день, и в салоне работал кондиционер. В профиль Клэй был похож на римского легионера — прямой нос, волевой подбородок, мускулистая шея. Пейдж уже давно приметила: когда ему что-то не нравилось, лицо становилось рельефным, отчетливо прорисовывались скулы. Но сейчас его мускулы были расслаблены, черты лица смягчились, и Пейдж могла вдоволь любоваться им. Потом, в ночной тиши, она будет что-то вспоминать, додумывать, фантазировать…

Желание склонить Клэя к тому, чтобы он помог юноше, не давало ей покоя, но говорить о серьезных делах после приятной, расслабляющей поездки к воздухоплавателю, который, к немалому удивлению девушки, держал свою «жар-птицу» в обыкновенном сарае, не хотелось. И не хотелось до времени рассказывать о неудаче с психологом. Рэйнольдс ведь думает, что вопрос закрыт.

Пейдж удивлялась себе. Уже давно она не ощущала такой полноты жизни, счастья, не проникалась такими радужными надеждами на будущее. Эмоциональный комфорт, который она получала от общения с Клэем, не поддавался анализу или пресловутой логике. Это было свыше ее сил.

Шеп, посаженный на полдня в заточение, вовсю скребся с другой стороны двери, сгорая от нетерпения увидеть хозяина и его спутницу, от которой почему-то всегда немного пахло лекарствами.