Любовная мозаика - [13]

— Теперь понимаете, что я имею в виду, доктор Конрад, — озлобленно заговорил подросток. Его лицо перекосила неприятная гримаса. — Они смотрят на меня так, будто я родился с двумя головами.

— Да не драматизируй, Бен, — попыталась успокоить его Пейдж. — Ты же знаешь, какие девчонки могут быть любопытные.

— Вам что здесь, бесплатное шоу? — неожиданно гаркнул на девочек юноша. — Лучше на себя посмотрите.

Те, оторопев, переглянулись.

— Ты не прав, Бен, — прошептал Клэй на ухо подростку.

— Я в ваших советах не нуждаюсь, — отрезал Бен, ковыляя к шезлонгу. — Тоже мне товарищ по несчастью выискался! Шрамы свои показал. Что мне ваши шрамы. У вас здоровые, сильные ноги. Вы свободны в своих поступках и желаниях, а я как птица с перебитым крылом.

— Бен, я регулярно тренировался, чтобы стать таким, и теперь даже на день не прекращаю тренировок.

— Клэй, Бен, потише, я умоляю! Весь пляж всполошили. — Пейдж с детства была приучена к сдержанности. Публичные скандалы шокировали ее.

— Ага! Не нравится быть в центре внимания, — злорадно заявил Бен, тяжело опускаясь в раскладное кресло.

Пейдж мельком взглянула на Клэя и совсем расстроилась. Его мужественное лицо выражало неподдельное страдание.

Господи, зачем я только заварила эту кашу, ругала она себя.

— Бен, послушай. Ведь все было хорошо, и девчонки на тебя смотрели не потому, что ты хромаешь, а потому что ты красивый, видный парень. Просто ты переутомился.

— Но раньше со мной никогда такого не случалось. Я мог плавать часами и потом крепко стоять на ногах.

Растираясь махровым полотенцем, Клэй с раздражением произнес:

— Первое, чему ты должен научиться, Бен, это перестать сравнивать, что было раньше, а что сейчас.

Пейдж занервничала.

— Интересно, — не думал уступать юноша, — как же вы этому научились? Как вы придумали себе новую жизнь?

— Теперь я и не помышляю о скалах. — Рэйнольдс буквально сверлил парня глазами. — Я стал другим человеком, изменив шкалу жизненных ценностей.

— А почему я должен следовать вашему примеру? Может быть, я не хочу ничего менять. Хочу, чтобы те девчонки влюбились в меня.

— Это вполне реально, — пыталась успокоить его Пейдж.

— Да уж реально! Особенно после этого спектакля с костылями. Мне раньше девушку стоило пальцем поманить…

— Я с тобой, как со взрослым. — Рэйнольдса начинала раздражать наглость парня. — А ты, похоже, не дорос до таких разговоров.

— Клэй, не надо так, — вступилась Пейдж за своего юного пациента.

— А кто еще осмелится сказать подобное этому избалованном человечку?

— Что вы позволяете себе? — возмутился Хокенсмит.

— Я отвечаю за свои слова. — Рэйнольдс был непоколебим. — Насколько мне известно, твои родители готовы поддержать любую твою инициативу. Ты молод, полон сил, весь мир на твоей ладони. Так что прекращай ныть и делай свой выбор. Ты знаешь, сколько людей после аналогичных аварий вообще не могли ходить. Они на всю жизнь оставались прикованными к постели. Подумай об этом, Бен. Хорошо подумай.

Клэй бросил полотенце и направился к машине. Казалось, в душе пронесся ураган — все взбудоражил, перепутал местами. Долгие годы он старательно устраивал свой внутренний мир, но вот появилась эта дотошная, хорошенькая Пейдж — и все полетело в тартарары.

Может быть, я был слишком резок с Беном? А как обращались со мной?

Первое время семья и врачи проявляли о нем поистине ангельскую заботу, но когда выяснилось, что память он потерял навсегда, все переменилось: бережную чуткость сменило отчуждение, граничащее с безразличием.

А та роскошная девушка? Клэя уверяли, что до постигшего его несчастного случая у них был сказочный роман. Но как странно она смотрела на него, когда он пытался объяснить ей свою болезнь!

Когда мужчина вернулся к столу, Пейдж сидела как в воду опущенная.

— Бен хочет домой, — сообщила она Клэю.

— А я хочу есть, — спокойно отреагировал Рэйнольдс. — И не домой он хочет, а сбежать от самого себя под теплое мамочкино крыло.

— Ничего подобного, — заныл подросток. — Я просто устал, и мне хочется уехать отсюда.

— Будь любезен, уважай чужой труд и съешь то, что приготовила доктор Конрад, — твердым голосом выговорил Клэй.

Когда Бена отвезли домой, Рэйнольдс повернулся к Пейдж и сказал:

— Вы считаете, что я был с ним излишне резок?

— Не знаю. — Женщина закрыла лицо руками. — Но я в отчаянии…

— Отчаяние — плохой советчик. А Бена не следует жалеть. Кто-то должен его встряхивать. И как следует…

— Вам это помогало? — недоверчиво спросила она.

— Очень, — уверенно ответил он. — Это делала Триш. Она все время как будто зеркало передо мной держала, чтобы я все видел своими глазами, отчетливо, ясно.

— Я благодарна вам. — Пейдж накрыла ладонью его руку, лежавшую на руле. — И прошу прощения, если эта поездка принесла вам одни неприятности.

В следующее мгновение Клэй почувствовал на щеке что-то похожее на прикосновение крыла бабочки. Девушка поцеловала его и тут же вышла из машины.

5

Холод. Обжигающее дыхание ледяного ветра. Лицо обморожено, боли нет, но странное ощущение потери самого себя. Онемевшие пальцы — скрюченные отростки — мешают принять решение и беспомощно дергаются в бесполезной попытке зацепиться за несуществующий выступ.