Любовная капитуляция - [35]

9

Абсолютно уверенный в себе и в том, что он найдет искомое в доме Мак-Леодов, Донован рассчитывал отвести раненого Эндрю в замок, где сможет допросить его — на этот раз, как узника. На стук в дверь вышла молоденькая девушка, на лице которой изобразилось нечто среднее между благоговением и ужасом.

— Слушаю вас, сэр.

— Передайте леди Энн Мак-Леод, что я должен переговорить с ней по делу, порученному мне королем.

Служанка перепугалась еще больше. Упоминание о короле могло означать только то, что на семейство Мак-Леодов обрушиваются новые удары судьбы. Учитывая, что сегодня Яков должен был решить судьбу политических узников, а брат и сестра хозяйки уже томились в заключении, речь могла идти об одном — об аресте леди Энн.

Но прежде чем потрясенная девушка смогла что-либо ответить, спокойный голос Энн донесся с лестницы:

— Все в порядке, Мэри. Можешь идти и заняться своим делом.

Энн с достоинством спустилась по лестнице, и по лицу ее не было видно, что она смущена приходом Донована.

Тот смотрел, как она приближается, подсознательно сравнивая ее с Кэтрин. С этой проблем не будет, подумал он. Не ей, с ее хрупким сложением и робкими манерами, тягаться с правой рукой короля.

— Польщена вашим визитом, сэр, — улыбнулась она Доновану, который ответил ей холодной усмешкой: — Надеюсь, вы с вестью о том, что мои брат и сестра в самом скором времени обретут свободу?

— Боюсь, что не оправдаю ваших надежд, леди Энн. Я намерен арестовать вашего домоправителя Эндрю Крейтона.

— Но за что, в чем его вина?

— Эндрю Крейтон здесь?

Донован словно не заметил вопроса. Он не сомневался, что его противник сейчас в постели и едва ли в состоянии встать на ноги.

— Да, здесь. В доме, однако, еще все спят, и он, полагаю, тоже.

— Придется потревожить его сон.

— Но вы должны дать хотя бы какие-то объяснения, сэр. Поймите меня правильно: до сих пор всеми делами в доме и хозяйстве заведовала Кэтрин. С тех пор как ее нет здесь, я целиком переложила обязанности на Эндрю. Не далее как сегодня нам пришлось сидеть до трех часов ночи, решая наши финансовые и хозяйственные вопросы.

— Вы хотите сказать, леди Энн, — со смехом сказал Донован, — что Эндрю Крейтон до трех ночи не покидал этого дома?

— Я хочу сказать, что он оставался в доме всю ночь; просто до трех утра мы работали в кабинете.

Донован хмуро поглядел в безмятежное лицо девушки, но Энн лишь медленно улыбнулась, словно бы ничего не понимая.

— Вы вполне осознаете положение, в котором находитесь, леди Энн?

— Мое положение? — переспросила она беспечно. — Что вы имеете в виду, сэр? Я не сражалась с оружием в руках против короля и лояльно встретила его восхождение на престол. Я надеюсь также, что завтрашний… нет, уже сегодняшний суд дарует брату и сестре свободу. — Энн заморгала, словно отгоняя подступающую слезу. — Так что же вас заставило вломиться с оружием в руках ни свет ни заря в дом к одинокой девушке? Единственным моим защитником оставался Эндрю, так теперь…

— Мне нужно поговорить с Эндрю Крейтоном, — перебил ее Донован. — Вы, конечно, могли бы… э-э… разбудить его ненадолго.

Энн повернулась и вошла в коридор.

— Присядьте, джентльмены, а я тем временем пошлю за домоправителем. — Энн отвернулась и позвала прислугу. — Иди и разбуди Эндрю. Извинись и попроси участвовать в нашей беседе.

— Слушаюсь, миледи.

Девушка сделала глубокий реверанс и удалилась.

Повернувшись, Энн взглянула на Донована:

— Вы ничего не желаете, пока мы ждем?

— Нет, благодарю.

— Скажите, сэр, — спросила Энн, — неужели преследование моей семьи доставляет такую радость Якову? Почему из множества женщин и их слуг обязательно надо было выбрать именно нас, хотя мы в жизни не держали в руках меча… или тут есть какой-то другой расчет?

Донован покраснел, злясь, что вот так, запросто, на него может быть навешен ярлык преследователя сирот.

— Ни о каком преследовании, леди Энн, и речи не идет, и ни один безвинный не будет наказан.

— Но в чем же виновны я и мой домоправитель?

— Я ни в чем вас не обвиняю, леди Энн.

— А Эндрю?

Вопрос был задан тихо, и только сейчас Донован осознал, что девушка гораздо умнее, чем он первоначально предполагал, и, тонко поддевая его, хочет выяснить, в чем суть обвинений против домоправителя и каковы улики.

— Ваш Эндрю Крейтон — шпион, леди Энн, — с прорвавшимся раздражением сказал Донован. — Скажите, догадывался ли кто-либо из вас об этом, когда вы брали его на службу?

Их глаза на секунду скрестились.

— Эндрю сражался рядом с братом за нашего короля. Скажите: если вы, например, проиграли, должны ли отвечать за проигрыш ваши сестры, братья или слуги?

— Нет, — сказал Донован. — Не должны.

— Тогда для чего вы здесь?

— Леди Энн, возможно, Эндрю Крейтон предавал и вас тоже.

— Меня?

— Вас, вашу семью, если на то пошло. Как посмотрит на все дело король, если в вашем доме обнаружат шпиона? Вы попали бы в положение, мягко говоря, неловкое.

— Эндрю, — твердо заявила Энн, — не способен причинить вред ни нам, ни вашему королю.

— Вы так уверены?

Энн собиралась ответить, когда из двери донесся голос Эндрю:

— У леди Энн есть все основания для такой уверенности. Она знает, что я не способен нанести бесчестье ее дому… как и всему семейству Мак-Леодов. Я слишком уважаю их для этого.