Любовная греческая провокация - [24]

– Ты только посмотри на нас, – сказала она, чтобы разрядить обстановку. – Мы оба повзрослели. Стали смотреть на наш разрыв как зрелые люди. Возможно, нам даже удастся остаться друзьями.

Его глаза заблестели, и она отвернулась. Конечно, это было глупое предположение.

– Пожалуйста, расскажи мне, что произошло, Валентина, – неожиданно произнес он. – Обещаю, что не буду над тобой смеяться.

Его слова обезоружили ее. Кайрос всегда выполнял свои обещания.

– Кьяра уволила меня. Наверное, я единственная, кого могут выгнать с работы, за которую не платят, – горько усмехнулась она.

– Что? Сегодня?

– Да. Когда ты мне позвонил, я собирала свои вещи. Я чувствовала себя никчемной.

Кайрос обнял ее рукой. На ее глаза навернулись слезы, и она шмыгнула носом:

– Только не нужно меня жалеть.

– Какую глупость ты совершила? Сбежала с работы?

– Отправилась к своим братьям. Я так соскучилась по своим родным. – Она тяжело сглотнула. – Мне не хватало крепких объятий Леандро и шуточек Луки, спокойствия Алексис и поцелуев Иззи, поддержки Софии.

– Все они тебя просто обожают, – мягко произнес Кайрос.

– С того дня, как Леандро привез меня к ним домой, всякий раз, когда мне что-то было не по душе, я закатывала истерику. – Она рассмеялась сквозь слезы, понимая, как глупо было сомневаться в любви ее братьев к ней. – Я доводила их до крайности. Словно хотела их проверить.

– Ты хотела посмотреть, как долго ты сможешь испытывать их терпение, прежде чем они тебя отвергнут? Ты предпочла бы, чтобы это произошло, прежде чем ты слишком сильно к ним привяжешься?

Тину удивила его проницательность.

– Да. Когда что-то шло не по-моему, я устраивала сцену, и мои братья спешили заверить меня в том, что они меня любят и что я им нужна. Я была такой ранимой. Я сильно в них нуждалась, и они баловали меня, чтобы ослабить мою боль утраты. Чтобы помочь мне забыть тот ужас, в котором я жила после смерти нашей матери. Стоило мне чего-то захотеть, как они мне это давали. Леандро даже пытался защитить меня от правды. Затем я встретила тебя. Ты не стал плясать под мою дудку, и мои комплексы вернулись.

– Значит, сегодня ты хотела, чтобы твои братья сказали тебе, что увольнение с работы – это не трагедия?

– Да. Я хотела, чтобы они сказали мне, что я не пустое место. Я хотела, чтобы они защитили меня от тебя.

Кайрос застонал, и она рассмеялась.

– Я был… – начал он.

– Самоуверенным негодяем? – предположила она.

Когда он кивнул и весело рассмеялся, ее сердце затрепетало.

– Когда я в последний раз разговаривал с Кьярой, она сказала мне, что все твои коллеги тебя обожают. Что ты их покорила.

Тина кивнула:

– То, что я делала, доставляло мне удовольствие. Работать на Кьяру непросто, но она такая талантливая. Ты был прав. Я многому у нее училась. Мы готовили осеннюю коллекцию. Я вела переговоры с дизайнерами, их помощниками и специалистами по связям с общественностью. Вместе мы готовили большую маркетинговую кампанию. Показ коллекции состоит из множества мелких деталей, каждая из которых требует особого внимания. Кьяра позволила мне подбирать аксессуары к нарядам. Я даже сама выбирала модель для демонстрации того или иного наряда. Я разговаривала с фотографами и осветителями. Все шло хорошо. Я правда не знаю, как это произошло. Я перепроверяла все по два-три раза. В течение последней недели я звонила по вечерам каждому личному помощнику и каждому фотографу, чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Я…

– Что случилось?

– Я правда не имею понятия. Должно быть, я все-таки что-то перепутала, потому что нам прислали коробки с пляжной одеждой. Это была катастрофа, потому что сейчас октябрь и этот же самый заказ был направлен в одиннадцать разных магазинов. Вместо плащей «Берберри» мы получили бермуды, вместо брючных костюмов – шорты и топы без рукавов. На бедную Кьяру обрушились последствия этой катастрофы. Она выключила все свои телефоны. Я пыталась успокоить менеджеров магазинов, которые были в панике и не знали, что им делать. Я… Когда я вошла в кабинет Кьяры, там был один из вице-президентов компании. Он орал на нее. Я сказала ему, что это я во всем виновата, а не Кьяра, затем быстро написала заявление об уходе и покинула офис.

– То есть она тебя не увольняла? – спросил Кайрос, сжав ее руку.

– Она была так удручена, что ей было не до формальностей. Когда мы остались на минуту вдвоем в ее кабинете, она сказала мне, что знала, что меня не следовало брать на работу. Что от меня будут одни лишь неприятности.

– Валентина…

– Мне поручили простую работу, а я с ней не справилась. – Она потерла лицо ладонями. – Ты был прав. Мне следовало принять, что я ни на что не гожусь.

Кайрос приподнял ее подбородок и встретился с ней взглядом.

– Это неправда. Я был к тебе несправедлив, когда говорил подобные вещи. Валентина, послушай меня. Оплошность в работе – это еще не конец света. Главное то, что ты делаешь после своей оплошности. Способна ли ты подниматься после своих падений – вот что действительно важно.

– Значит, здесь я тоже провалилась, – горько усмехнулась она. – Неужели ты не понимаешь, Кайрос? Отвечая на твои поцелуи, отдаваясь тебе сегодня, я занималась саморазрушением. Да, мои ласки и восторженные стоны были искренними, но ты пагубно на меня действуешь. Всякий раз, когда ты делишься со мной частью своего прошлого и говоришь о своем отношении ко мне, я вижу, с каким трудом тебе это дается. Думаю, все дело в том, как ты устроен. Я много наблюдала за своими братьями и их женами и знаю, что подобные признания не должны даваться с таким трудом. Однажды ты уже разбил мне сердце, и я боюсь, что, если я дам тебе хотя бы крошечный шанс, ты снова его разобьешь. Поэтому если я когда-нибудь была хоть немного тебе дорога, больше не прикасайся ко мне и не целуй меня. – Она слабо улыбнулась: – Не доводи до конца свои гнусные планы.