Любовь зла - [10]

— Ну, это не беда, — с готовностью отозвался Иван. — Если хотите, я вам из своей личной детективной практики хоть десять историй расскажу — сериальщикам вашим в жизни такое не придумать!

— А вот хочу! — согласилась Шура.

— Тогда слушайте. Завела жена любовника и встречается с ним тайком от мужа. Еще хорошо, что любовник пришлый, не в нашем городе живет, иначе бы совсем стыд потеряли, а так — встречаются раз месяца в четыре, когда он приезжает на гаст… по делам. Разводится она не хочет — муж богат, а любовник не очень. Звону от него много, а и жениться он не спешит, и капризы чьи–то, кроме своих, терпеть не собирается. Встречаются, значит, они…

Чтобы лучше слышать, Шура приблизилась к Ивану поближе. Посмотрела, каков он из себя — костюм, конечно, не по нынешней моде, взгляд нервный… так это ж оттого, осенило бывшую горничную, — что питается мужчина неравномерно. Его б откормить, костюм перешить да отгладить…

Через месяц, когда Иван и Шура подавали заявление в ЗАГС, невеста от счастья и волнения едва не потеряла хитрого потомка любвеобильной болонки и таинственного чихуахуа, которого по методу своей бывшей хозяйки приспособилась носить в хозяйственной сумке. На ушлых продавцов из мясного ряда появление белого лысого разбойника обычно производило сильное впечатление.

Все остальные щенки были пристроены, попали в хорошие руки, и единственное, что портило Шуре настроение — осознание того, что пока не удалось найти подходящую работу. Там неизвестно, как будет. А может, дети пойдут, работать некогда…

— Не волнуйся, — успокаивал Шурочку Иван. — Моих заработков хватит.

— Так то ж на жизнь, — вздыхала умудренная опытом хозяюшка. — А на черный день всегда надо иметь небольшой запас. Карман он не оттянет, а на сердце спокойнее будет.

— Пусть твое сердце успокоит тот факт, — Иван обнял Шуру, — что у моего институтского приятеля Коли Зайченко есть не только подзорная труба, но и фотоаппарат с хорошим объективом.

— Какой еще Зайченко? — не поняла Шура. Но тут же забыла — и других дел полно.

***

Прошло еще три месяца.

В фойе гостиницы «Корона» появилась красивая, подтянутая белокурая девица. Весь ее облик излучал уверенность, решительность и еще раз решительность.

Одета девица была подчеркнуто просто: стильная куртка красной кожи, высокие сапоги, джинсы. Для тех, кто разбирается в современной моде были очевидны и цена обуви, и марка джинсов, а для тех, кто не разбирается — главное, что не мелькали известные всему городу изумруды или, допустим, сапфиры, который Павел Петрович подарил супруге на Новый Год; ее же норковое манто, шикарный костюм от модного дизайнера, на цену которого приходил любоваться весь бомонд…

Лицо блондинки была закрыто большими очками. Тем не менее, ее узнали. Портье услужливо согнулся в поклоне:

— Позвольте проводить вас, мадам. Вас уже ждут…

На четвертом этаже портье деликатно постучал в дверь:

— Господин Изюмский! К вам посетитель!

— Душа моя! — ласковым тенором провел известный тенор. — Как я рад тебя видеть!

Камилла переступила порог, захлопнула за собой дверь и с полным самозабвением ответила на поцелуй мужчины.

— Я тоже рада тебя видеть, — ответила она через несколько минут.

— Ав! Ав! — раздалось у ног красавицы.

— Лучано тоже счастлив, — перевел с собачьего на русский Изюмский. — А где твоя красавица? В прошлый раз они так хорошо поиграли с моим озорником!

— Да уж, — скрипнула зубами Камилла. — Давай–ка я проверю, закрылась ли дверь, а то прошлый раз так неудобно перед людьми получилось…

Она дернула за ручку. И для верности повернула ключ в замке.

— А теперь — иди ко мне! — со страстью приказал Изюмский, пожирая глазами Камиллу.

— Я вся твоя, — проворковала она. — На сорок минут, пока мама в моем парике и моем любимом костюме отвлекает шпионов мужа и бродит по магазинам.

День был солнечный. Шторы в своем номере Изюмский никогда не закрывал — не любил. Ему, если честно, нравилось, как сияют блики в стеклах соседнего с гостиницей дома.

Песик с певучим итальянским именем Лучано бежал за хозяином, преданно повиливая хвостиком. Однако перед самым его носом дверь закрылась.

Обиженный чихуахуа залез на диван и долго, расчетливо строил планы, как добраться до шикарного букета из пятидесяти роз, возвышающегося на столе.

— Посмотри, моя радость, — елейным голосом увещевал Павел Петрович Чаплину — Сигизмунду. — Посмотри, пожалуйста, еще разок. Вот это — Принц Романо Калужско — Красносельский.

Свесив язык, Чаплина посмотрела на большую цветную фотографию, с которой ей улыбался красивый, ухоженный мальтезе.

— Дайте сахар, — подсказал Миллер.

Столяров послушно подал Чаплине подачку.

— Повторим, чтоб закрепить, — велел ветеринар.

Павел Петрович, порядком упревший от всех этих собачьих проблем, поправил узел галстука. Достал две фотографии, на одной из которых был портрет Принца Романо, а на другой — фото уродливого барбоса неизвестных родителей.

— Ну, радость моя, — сюсюкающим голосом спросил Столяров у болонки. — Кто тебе по нраву?

Чаплина посмотрела на собрата по породе. Красив, ничего не скажешь. А другой…Если честно, еще лучше. Чувствуется в нем обаяние силы и мужественности…