Любовь за любовь - [4]

Возвращается Джереми.

Валентин. Ну что там?

Джереми. Да ничего нового, сэр: с полдюжины кредиторов, с которыми я управился так же быстро, как голодный судья с делами в предобеденный час.

Валентин. Что ты им ответил?

Скэндл. Верно, просил подождать, это старый метод!

Джереми. Что вы, сударь! Я столько тянул, столько взывал к их выдержке и терпению и прочим добрым чувствам, что нынче должен был сказать им честно и прямо…

Валентин. Что?

Джереми.…что им заплатят.

Валентин. Когда же?

Джереми. Завтра.

Валентин. Но как ты собираешься выполнить обещание, черт возьми?!

Джереми. А я и не думаю его выполнять. Просто оно совсем растянулось, мое обещание, увидите — завтра лопнет, и никто этому не удивится.

Стук в дверь.

Опять стучат! Что ж, если вам не по вкусу мои переговоры с кредиторами, сэр, соизвольте выйти к ним сами.

Валентин. Ступай, погляди, кто там.

Джереми уходит.

Теперь ты понимаешь, Скэндл, что значит быть важной персоной. Так живут министры, генералы, сановники. С утра их осаждают такие же толпы просителей, и всякий приходит за обещанным. Это те же кредиторы, только поучтивей, и у каждого ко взысканию какой-нибудь посул.

Скэндл. И ты, подобно истинно важной птице, даешь аудиенцию, обещаешь больше, чем собираешься сделать, и так изворачиваешься, что куда проще было бы сдержать слово и удовлетворить заимодавцев.

Валентин. Ох, Скэндл, учись щадить друзей и не дразнить врагов. А то, смотри, эти вольные речи доведут тебя когда-нибудь до неволи.

Входит Джереми.

Джереми. Сударь, там Трэпленд, процентщик, а с ним два подозрительных детины, как есть переодетые приставы, такой дотронется своим карманным жезлом[16] — тебя и не стало! Еще там управляющий вашего отца и кормилица из Туитнэма[17] с одним из ваших малюток.

Валентин. Ах, чтоб ей провалиться! Нашла время тыкать мне в лицо моими грехами. На! Отдай ей вот это (дает ему деньги) и вели, чтоб больше меня не тревожила. Жадная дура! Знает, как плохи мои дела, так нет, где ей додуматься — заспать ребенка две недели назад.

Скэндл. Никак, это толстушка Марджери с моим крестником?

Джереми. Она самая, сэр.

Скэндл. Скажи ей, что я благословляю малыша, и передай вот это в знак моих нежных чувств. (Протягивает ему деньги.) Да еще, слышишь, попроси Марджери положить в постель матрас помягче, дважды в неделю менять белье и поменьше работать, чтоб от нее не разило потом. Я скоро ее навещу.

Валентин. Эй, Скэндл, не порти молоко моему сыну! Зови Трэпленда! Если б удалось как-нибудь заткнуть ему глотку, я бы хоть свободно вздохнул.

Джереми выходит и возвращается с Трэплендом.

Мистер Трэпленд, дорогой друг! Рад вас видеть! Джереми, стул, быстро! Бутылку хереса и поджаренный хлеб, живо! Да подай сперва стул.

Трэпленд. Доброе утро, мистер Валентин, доброе утро, мистер Скэндл.

Скэндл. Что ж, отличное утро, только бы вы его не испортили.

Валентин. Ну садитесь, садитесь. Вы ведь привыкли к его шуткам.

Трэпленд(садится). Тут за вами, мистер Валентин, один давнишний должок — полторы тысячи фунтов…

Валентин. Я не веду деловых разговоров, не промочив горла! А вот и херес!

Трэпленд. Я, понимаете, хочу знать, по какому курсу вы собираетесь со мной расплачиваться.

Валентин. Ей-богу, я так рад вас видеть!.. Ваше здоровье! Налей честному Трэпленду! Полнее!

Трэпленд. Хватит, любезный! Это не по моей части. Ваше здоровье, мистер Скэндл! (Пьет.) Я уже давно не пью…

Валентин. Еще по стакану, и тогда приступим к разговору. Наливай, Джереми!

Трэпленд. Нет, больше не могу, ей-богу! Я же говорю, я не пью…

Валентин. Наливай, Джереми, раз приказано! А как ваша красавица дочь? Доброго ей мужа! (Пьет.)

Трэпленд. Спасибо, сударь. Мне как раз нужны эти деньги…

Валентин. Сперва выпьем. А ты что не пьешь, Скэндл?

Все пьют.

Трэпленд. Скажу вам без лишних слов: нет мне возможности больше ждать.

Валентин. Я очень вам признателен за помощь, поистине выручили в трудную минуту. Вы ведь находите радость в добрых делах. Скэндл, выпей за здоровье моего друга Трэпленда! Честнейший человек на свете, всегда готов выручить друга в беде. В глаза вам это говорю! Выпьем еще по стаканчику, господа!

Скэндл. Вот любопытно! Впрочем, я слышал, что Трэпленд был раньше ходок да и по сей день не унялся. Ну есть ли распутник, который бы не был честным малым!

Трэпленд. Но мистер Скэндл, вы не знаете…

Скэндл. Не знаю, говорите? Да нет, я знаю ту веселую чернявенькую вдовушку с Полтри[18]: восемьсот фунтов годовых, вдовья часть[19] и двадцать тысяч фунтов наличными. Ну что, попался, старина Трэп!..

Валентин. Что ты говоришь!.. Да как же, я помню эту вдовушку! Так вот, значит, где вы пристроились?! Здоровье вдовы!

Трэпленд. Увольте, не могу.

Валентин. Ну как, за вдовушку?! Выпьем по последней!

Все пьют.

Премилая бабенка, ей-богу, — блестящие черные глазки, пухлые нежные губки, как рубин… Куда приятней припечатать поцелуем, чем подписаться под миллионным чеком!

Трэпленд. Да нет, все это выдумки. Займемся лучше делом. Ну и проказник вы, мистер Валентин!

Валентин. Нет-нет, займемся лучше вдовушкой! Нальем еще по стакану. Такие круглые трепещущие груди, пышные ягодицы, стати арабской лошадки даже анахорет потерял бы покой. А какая ножка! Найдется ли мужчина, который не будет с вожделением ждать, чтоб она вынырнула из-под юбки, ведь она точно играет с вами в прятки. Не так ли, мистер Трэпленд?