Любовь во спасение - [2]

— Но ты не можешь выйти замуж без согласия отца, пока тебе не исполнится двадцать один год. А нам с тобой только по восемнадцать!

— Я знаю, — с досадой отмахнулась Леони, — но это по английским законам. Мы с Патриком уедем в Ирландию.

— В Ирландию? — машинально переспросила Клеона.

Леони кивнула.

— Мы все подготовили, чтобы уехать завтра. Клеона, дорогая, прости меня! Ты, должно быть, обижаешься на меня, но я просто не смела поделиться с тобой. Патрик сказал, что никакой секрет не останется секретом, если мы не будем хранить нашу тайну.

— Он везет тебя в Ирландию?

— Там его семья, и мы сможем пожениться. Я перейду в его веру. Раз Патрик католик, я тоже стану католичкой.

Клеона прижала ладони к щекам.

— Леони, ты не можешь такое сделать. Это убьет сэра Эдварда!

— Скорее папа убьет меня, если поймает нас. Он не раз говорил, что предпочтет видеть меня мертвой, чем замужем за католиком. Это главное, что он имеет против Патрика, ты же знаешь.

— Ну, еще он полагает, что Патрик охотится за твоим приданым!

— Но это ерунда! Семья Патрика не слишком богата — среди ирландцев вообще мало богачей, — но у них много акров земли, огромный замок и множество других домов. Да не будь у него и гроша за душой, я бы все равно его любила.

— А он тебя? — спросила Клеона.

Лицо ее подруги просияло. Она необыкновенно похорошела.

— Я знаю, — тихо ответила Леони, — что Патрик любил бы меня и босую. К тому же, если я убегу с ним, я действительно мало что буду иметь, Папа вычеркнет меня из завещания. Он не сможет забрать обратно только те средства, которые выделил мне, еще тогда, когда я была ребенком. Но и их я не получу, пока мне не исполнится двадцать один год. Только это не важно, Клеона. Все, что я хочу, это быть женой Патрика и жить с ним тихо и мирно. У меня нет никакого желания ездить на приемы, обеды, балы. Все это я считала важным раньше, а теперь я просто хочу быть с ним.

— Может, со временем ты смогла бы убедить сэра Эдварда согласиться на твой брак с Патриком? — нерешительно спросила Клеона, хотя ни на йоту не верила, что такое возможно.

— Ты же знаешь, каким становится папа, когда вобьет себе что-то в голову, — ответила Леони. — Он приходит в ярость при одном упоминании о Патрике. Он так разозлился, когда Патрик попросил моей руки, что я думала, он действительно отхлещет нас обоих, как грозился. Патрик даже испугался за меня, и поэтому мы встречались тайно.

— Но как вы попадете в Ирландию? Я знаю, сэр Эдвард в отъезде, но…

— Все устроено. Патрик наймет экипаж и будет ждать меня в конце аллеи. Мы поедем очень быстро, меняя лошадей на почтовых дворах, пока не доберемся до Холихеда. Там мы сядем на корабль. Когда мы ступим на родную землю Патрика, все будет просто. Его отец и мать ждут нас, и, как только с формальностями будет покончено, я стану его женой.

— Но вдруг сэр Эдвард как-то узнает о твоем побеге? Он догонит вас и помешает тебе сесть на корабль.

— Папа отправился на скачки в Донкастер. Он уехал вчера после полудня. Я собиралась сегодня уложить вещи. Надо было только придумать, как сделать это так, чтобы мисс Бантинг ничего не заподозрила.

— Но она сможет послать грума за сэром Эдвардом и после твоего отъезда!

— Я сама этого боялась, — призналась Леони, — но судьба была ко мне благосклонна.

— Судьба? — переспросила Клеона. — О чем ты?

— Бедная старушка Бантинг! — захихикала Леони. — Вчера после ленча она ушла к себе, сказав, что ей нездоровится. К пяти часам ей стало так плохо, что я послала за доктором, и — что ты думаешь? — оказалось, она подхватила ветрянку!

— Боже милостивый! — воскликнула Клеона. — Должно быть, она заразилась от детей Робинсонов.

— Конечно, — со смешком подтвердила Леони. — Когда Бантинг услышала, что они больны, она настояла, чтобы и я пошла туда. Она вечно пытается заставить меня заниматься благотворительностью. Все было как обычно: миски с супом, студень из телячьих ножек, фланелевые нижние юбки — я тащила целую кучу! Но я поняла, что там что-то не так, как только сунула нос в коттедж. Боже, как там воняет! Как будто они никогда не проветривают свое жилье.

— Я уверена, что и папа терпеть не может туда ходить, — заметила Клеона, — но он, конечно, и словом не обмолвится об этом. Хотя я подозреваю, что даже мама иногда находит отговорки, чтобы не навещать старую бабку Робинсон. Она двадцать пять лет не встает с постели, и я готова поклясться, что за все это время они ни разу не меняли белье.

— Короче говоря, Робинсоны заразили Бантинг ветрянкой, — закончила Леони. — Она лежит в темной комнате и стонет, натянув перчатки, чтобы ненароком не расчесать лицо. Представляешь, в ее-то возрасте беспокоиться о цвете лица!

— О, бедная мисс Бантинг! — с состраданием воскликнула Клеона. — Она, конечно, никогда не блистала красотой, но цвет лица у нее действительно хороший.

— Должна тебе честно признаться, что я очень обрадовалась, когда доктор объяснил мне, в чем дело. Но за мою бессердечность последовало возмездие: полчаса спустя прибыло это письмо.

С этими словами Леони вытащила из-за корсажа платья сложенный листок.

— Оно не от Патрика? — встревоженно спросила Клеона, подумав, что если этот красивый, но довольно беспутный ирландец, пленивший сердце ее подруги, вздумает обмануть ее, она, Клеона, пожалуй, будет готова пристрелить о его, не дожидаясь, пока это сделает сэр Эдвард.