Любовь в мегабайтах - [60]

От исходящей от него самоуверенности и моей, навязанной им, ролью второго плана, я решила немного осадить его. Перебросившись словом со своим юристом, я заявила:

— Станислас Владимирович, столь серьезный вопрос требует большего времени для рассмотрения. Наше слово — пять дней.

— О'кей. Не будем устанавливать сроков. Александр Петрович — обратился он к моему юристу, — надеюсь, вы, и Ольга Вячеславовна найдете общий язык. Мы вас не торопим. А сейчас, — Станислас потер ладошки, встал, давая понять, что встреча окончена, и обратился к сотрудникам «Хадраш текнолоджи», — разрешите похитить Александру Сергеевну, у нас, видите ли, сын на грудном вскармливании.

Он довольный расплылся в улыбке, когда я вскочила подброшенная его фразою, зацепив носком туфли соседнее кресло. Суматоха, вызванная мной, была им подогрета, он бережно взял меня под руку и сказал:

— Осторожней, дорогая, еще полчаса у нас есть.

Я распекала Станисласа всю обратную дорогу. Он смотрел на меня снисходительно, словно на маленькую девочку, не понимающую, о чем она говорит.

— Я просила тебя, и ты мне обещал! Ну, кому интересно, что я до сих пор кормлю юниора грудью?

— Дорогая, я очень горд этим обстоятельством, ну не сдержался… И, потом, неужели ты думаешь, что кому-то из наших компаний неизвестно о наших отношениях?

— Да ну и черт с ними! Просто не надо было говорить!

— Детка, ты не понимаешь, что подобные «мелочи» в глазах наших подчиненных делают нас человечней, ближе к ним, понятней и благотворно влияют на внутри корпоративные отношения.

Спорить с ним было бесполезно. Он схватил мою голову, крепко сжал ее ладонями.

— Как мне хочется иногда посмотреть, что у тебя внутри!

— Мозги.

— Какие мысли тебя посещают чаще всего? Что ты думаешь обо мне?

— Без комментариев.

— Ты меня любишь, Саша?

Я молчала. Он потряс мою голову, я чувствовала, что ладони сжимаются все сильней и сильней.

— Люблю, — сердито сказала я.

— Неужели для тебя настолько тяжело сказать правду? Ведь ты сказала это, лишь для того, что бы я отвязался? — он отпустил меня и разочарованно произнес. — А я все-таки надеялся…

— Ты такой… С тобой не знаешь, шутишь ты или нет? Я не хочу, что бы мои признания были высмеяны тобой. От того и предпочитаю помалкивать.

Станислас замкнулся. Обедали мы в полном молчании, лишь с юниором Станислас был весел. Когда я уложила юниора спать, Станислас оделся и покинул наш дом, бросив мне в дверях:

— Вернусь поздно.

«Опять напьется, Рамзес для Станисласа плохая компания!» подумала я. Если бы я знала, чем закончится для меня внезапная, после многих лет, встреча университетских друзей!

Станислас вернулся поздно, но был совершенно трезв, что внушило мне более серьезные опасения. «Не завел ли себе любовницу? — метались мои мысли. — Или вернул кого-нибудь из бывших?». Ситуация с Натали, когда я нежилась на итальянской Ривьере и попросту упустила Станисласа, встала передо мной в своей ужасающей реальности. Все, что за этим последовало, вспоминалось, как страшный сон. Не допустить повторения! От страха сердце сбилось с ритма и забухало, разрывая грудную клетку. Я подкралась к двери спальни Станисласа и прислушалась.

Стук сердца заглушал все остальные звуки. Я решилась и дернула дверную ручку.

Она не поддалась. Закрылся! Я начала громко стучать в дверь спальни.

— Тише, Александра, ты разбудишь юниора, — приглушенно прозвучал голос Станисласа из-за двери.

— Открой немедленно!

— Что-нибудь случилось? — он приоткрыл дверь, и я прилегла на нее плечом, не давая ему шанса вновь закрыться.

— Не смей закрываться в нашем доме!

— Я имею право на уединение, — спокойно возразил Станислас, но дверь придерживал.

— Это моя спальня. Ты имеешь свою. Если ты там закроешься, я пойму тебя правильно.

— Черта лысого!

— Александра! Ты больна? Если нет, то я не понимаю, что случилось с твоими манерами. Сегодня утром, ты ужасно вела себя за столом, вечером ты ломишься в мою спальню и выражаешься как ломовой грузчик!

— Я боюсь, — прошептала я.

— Чего? — удивился Станислас, не отпуская двери.

— Боюсь, что ты свяжешься с какой-нибудь… женщиной, и все повториться снова!

— Господи, да что повториться-то? — он терял терпение от непонимания моих страхов.

— То, что было с Натали…

Станислас резко распахнул дверь. Я ввалилась внутрь, и была поймана его руками.

— Сашка, да ты что! — взволнованно сказал он. — Успокойся! Ничего подобного, никогда в твоей жизни не повториться, я тебе обещаю!

— Ты мне и тогда обещал, что она меня не тронет…

— Обещал. Если бы не твоя настырность, я бы обещание сдержал, — и успокаивающе продолжил. — Успокойся, дорогая, тебе ничего не угрожает.

Я всхлипывала, пытаясь унять истерику. Он гладил меня по волосам и плечам.

— Хочешь, выпьем вина? — спросил Станислас, слушая мои смолкающие рыдания.

— Хоо-чуу, — проревела я.

— Пойдем в столовую, у меня припрятана бутылочка японского сливового вина, — он разговаривал со мной как взрослый с ребенком. — Сладкого.

— Для кого припрятана? — полюбопытствовала я.

— Для моей девочки, — ответил Станислас.

— Не хочу в столовую, хочу к тебе в спальню, — капризничала я, принимая игру.

Станислас сглотнул, чувствовалось, как внутри его происходит борьба. Наверное, он задумывал, в назидание мне провести ночь одному, и сейчас я ломала его планы.