Любовь у сливного бачка - [5]

ОН. Не объем?

ОНА. Что?

ОН. Ладно. Разрешили. Поздно. (Сгрёб весь хлеб, всю буженину, соорудил бутерброд, жадно ест). Я ж тут пока керосинил не закусывал ни хрена. Так только если…

ОНА (смотрит на него, выковыряла зернышко из граната, сунула в рот). Я такая пьяная. Шампанское ударило мне в голову.

ОН. На старые дрожжи понятное дело.

ОНА. Сейчас я буду читать вам стихи.

ОН. У нас один тоже такой был, как примет так давай: «Гляжу, поднимается медленно в гору лошадь». В ЛТП лечился, щас не знаю где…

ОНА. Вы любите Некрасова? Тогда я буду читать вам Некрасова. Это про нас. Про народ. Про державу. Из «Пира». (Встала, вскинула руку, декламирует):

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и могучая,

Ты и бессильная,

Матушка-Русь!

В рабстве спасённое

Сердце свободное —

Золото, золото

Сердце народное!

Сила народная,

Сила могучая —

Совесть спокойная,

Правда живучая!

Сила с неправдою

Не уживается,

Жертва неправдою

Не вызывается —

Русь не шелохнется,

Русь — как убитая!

А загорелась в ней

Искра сокрытая —

Встали — небужены,

Вышли — непрошены,

Жита по зернышку

Горы наношены!

Рать поднимается —

Неисчислимая!

Сила в ней скажется

Несокрушимая!

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная,

Матушка-Русь!..

(Закончила, мотнула головой, смотрит на него, улыбается.)

А у него слёзы.

ОНА. Что с вами?

ОН (стучит себя в грудь). Люблю про войну когда…. У меня ж отец через всю войну от звонка до звонка. Пехотой. В Варшаве самой был. А ему подлюки газ отключили, что на гибкий шланг без их ведома. А у него вот тут раны, там раны, пуля где-то еще и на заднице шрам. А ему газ тово… заглушку ввинтили. Он к шишкам хотел. При медалях, всё, пошёл, а там вот такая фига. Не пускают. В собес дуй, говорят. А в собесе тетка вот такая сидит — три на три, десять подбородков. Пиз… чеши-ка ты, старый, домой, говорит. А он чё…. Обиделся, понятное дело. Матом на неё. А она не дура возьми да и милицию. А у него наган именной с собой оказался. Без патронов само собой. А пацаны-то молодые приехали. Зеленые. Пороху не нюхали. Вот и вышло. «Уазик» бросили и ноги в руки. Судить хотели. Не успели. Помер батя. Тогда-то вот у меня и понеслась. И кони в трудовую полетели и всё остальное. Нет потому что на свете правды и не будет…

ОНА. Мы будем искать её вместе.

ОН. Да я-то уж отыскался. Уж всё. Щас бы только до пенсии, а там годик передохнуть и тово можно…. Хотите, я вам тоже стишок выдам? Частушку.

ОНА. Зачем вы спрашиваете?

ОН. Она только это… тово… такая…

ОНА. Читайте?

ОН. У меня не по чему, я так расскажу. Спою.

ОНА. Пойте.

ОН (прочистил горло). Так. (Запел). Полюбила парня я, оказался без…. Нет, другую буду. (Снова запел). Полюбила тракториста, как это водится — дала. Три недели сиськи мыла и соляркою ссала. Ух.

ОНА (стучит в ладоши). Браво! Браво! Какая экспрессия, какие яркие народные образы! Какая тонкая аллегория! Разочарование в любви — вечная тема в поэзии! Помните, у Вильяма? Сто тридцать седьмой сонет, помните? (Читает):

Любовь слепа и нас лишает глаз.

Не вижу я того, что вижу ясно.

Я видел красоту, но каждый раз

Не мог понять — что дурно, что прекрасно.

И если взгляды сердце завели

И якорь бросили в такие воды,

Где многие проходят корабли, —

Зачем ему ты не даешь свободы?

Как сердцу моему проезжий двор

Казаться мог усадьбою счастливой?

Но всё, что видел, отрицал мой взор,

Подкрашивая правдой облик лживый.

Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума.

(Улыбается). Каково?

ОН. Про войну лучше. А за такое раньше ссылали при Сталине куда надо. И правильно делали. Нечего народ баламутить. Я ж это тово… старой закваски. Сталинской.

ОНА. Вы считаете, чтобы творить, поэт должен быть гоним?

ОН. Чё? Это то…. Ну.

ОНА. Значит, вы Бродского любите? Диссидентов.

ОН. Да так…. Я вообще-то Пугачёву больше. Ну и «Май» еще этот…

ОНА. Майков? Это который Нил Сорский? Но разве он писал…

ОН. Нет, с Шатуновым когда…

ОНА. Боже мой, какой вы начитанный! Я просто жалкая первоклассница в сравнении с вами. Вы должны сделать мне ликбез! Сделайте мне ликбез…

ОН (встал). Вы это… видно, в самом деле, тово… пьяненькая…

ОНА (идёт к нему). Да, я пьяна. Но всё равно сделайте мне ликбез…. Научите меня всему, что знаете и умеете.

ОН (отступает). Да я вообще-то не очень это… бутербродом только. Классически.

ОНА. Давайте классику! Я обожаю классику! Сделайте мне ликбез о классиках… (Упала на диван, томно развалилась). Давайте же. Я вся ваша…

ОН (прочистил горло). У меня перегар, предупреждаю… (Расстегивает воротник, подходит). Как-то это… не удобно даже. (Взял бутылку, допил шампанское из горла).

ОНА. Ну что же вы? Мне уже не терпится…

ОН (мнётся). Вот ведь…. Страшно стало. Может, я вечером лучше приду. Мне ж сейчас и на работу надо. Да и помылся бы…. Давайте, я вечером.

ОНА. Вечером?

ОН. Ну. Мне ж щас работать еще…

ОНА. Хорошо, вечером.

ОН. Ну. Помоюсь. Воняю…. Неделю ж керосинил…

ОНА. Вечером. Я буду ждать. Но обещайте, что сделаете мне ликбез.

ОН. Ну, я у мужиков спрошу, как это…. У нас молодые есть, знают, поди. (Пошёл к двери). Вы это… раз уж мы тово… чирик мне не займете?

ОНА. Что?

ОН. Червонец, говорю, до вечера не займете? Последний день сёдьня и всё…