Любовь требует жертв… - [11]

— А как мы будем его именовать? Мироном неудобно, это же кличка.

— Лично меня этот вопрос не колышет. Существенное различие между мужчинами состоит лишь в размерах члена и банковского счета. Имя, внешность и прочее — несущественно. Как назовется, так и будем называть.

— Ты думаешь, Мирон представится нам как положено?! Он же бандитский главарь!

— Ну, главарь главарю рознь. Мироша бандит культурный. Может, еще и к ручке приложится.

— Ага, — фыркнула Лариса, — как в лучших домах Лондона и Парижа!

— А ты представляешь его себе с железными фиксами, зубом цыкающим и по фене ботающим?

— Откуда я знаю? У меня не так много знакомых среди бандитских главарей.

— У меня тоже, — хмыкнула Алла. — Мирон будет первым. Но ничего, главное начать, потом, может, тебе и самой понравится.

— Это вряд ли. От манер и интеллекта Сереги с Толиком меня уже тошнит, — скривилась Лариса.

— Неказиста кляча, зато голова большая. С них мы тоже навар поимели. Но они шестерки, а Мирон пахан, или командир, или шеф, в общем, начальник. Я не очень-то разбираюсь в их бандитской иерархии.

— Да какая разница! Бандит он и есть бандит, — высокомерно заявила Лара с презрением интеллигентной женщины, не желающей запачкаться.

— Не скажи, мать, — беспечно отозвалась верная боевая подруга. — Время блатных давно минуло. Бандиты хотят, чтобы их уважали и считали респектабельными людьми. В депутаты рвутся, презентации организуют, на благотворительность отстегивают.

— И Мирон такой же?

— Мирон тем более. Хоть и говорят, что институтский диплом ничего не значит, я так не считаю. Интеллект — это то, что иногда встречается у людей с верхним образованием. Так что Мирон своей головой не только ест, но иногда и думает.

— Ты его так нахваливаешь, будто он весь из себя положительный, — съязвила Лариса.

— Да нет, обычный бандит, — равнодушно отозвалась Алла. — Все как у людей — и разборки, и перестрелки. Но он хотя бы срок не мотал, у него нет блатных замашек. Пасть тебе не порвет и на перо не поставит, даже если ты у него выиграешь. Достанет “лопатник”, культурно отслюнит денежки, но больше с нами никогда не сядет играть — самолюбие не позволит. Но! – Опытная «рыбачка», задумавшая поймать на крючок заветную «рыбку», выразительно подняла указательный палец. - Я настолько умна, что умею не показывать своего ума. Приручу бандита — с руки будет есть.

Машина свернула с шоссе, проехала еще метров двести и остановилась перед железными воротами.

— Приехали! — объявил Серега.

Из будки выглянул охранник, признал своих, и ворота отодвинулись вправо.

— Не слабо! — присвистнула Алла при виде роскошного четырехэтажного особняка и огромного двора с многочисленными постройками.

— А ты как думала! — приосанился рэкетир.

Лариса ожидала увидеть нечто особенное, но сразу разочаровалась. Типичный кич, свойственный современным нуворишам. Угрохана прорва денег, и все должно свидетельствовать о богатстве и преуспевании владельца.

Настроение сразу упало. Черт побери! Почему они, умные, интеллигентные женщины, должны приспосабливаться, чтобы заручиться поддержкой какого-то мафиози? Да стоит ли ломать себя и наступать на горло принципам ради того, чтобы побольше заработать?

Машина подъехала к широкой веранде, к которой вели каменные ступени.

Укротительница мальчишей-плохишей вышла первой, расправила плечи и с гордо поднятой головой стала оглядываться вокруг. Лариса нехотя выбралась следом и подошла к подруге:

— Вот придурки, даже дверцу машины для нас не открыли. У Мироновых шестерок явный пробел в воспитании.

— Ладно, не ворчи, — одернула ее Алла. — Может, хозяин получше.

Они поднялись на веранду и остановились перед массивной дверью. Справа виднелся почти незаметный глазок телекамеры. Алла, усмехнувшись, дотянулась и прикрыла его рукой. Толик неодобрительно покачал головой и нажал кнопку звонка. Дверь открыл охранник, в холле маячили еще двое.

— Проходите! — пригласил Сергей.

Никто не предложил им раздеться, пришлось снять пальто самим. Алла царственным жестом бросила его на руки оторопевшего охранника, явно не приученного обращаться с дамами, и зацокала каблуками по коридору. Лариса последовала примеру подруги, продолжая шепотом ворчать:

— Да уж, дворецкого и горничных здесь явно не наблюдается, одни мордовороты.

Алла усмехнулась и тихо ответила:

— Не графья, мать, перебьемся. Иногда надо и гонор смирить. Эти уроды еще будут подавать мне шикарную шубу не хуже вышколенного швейцара. Я их быстро перевоспитаю.

Приблизившись к открытой двери, Алла поняла, что им туда, и не ошиблась. Как только подруги вошли, стоявший у окна невысокий худощавый мужчина тут же обернулся и шагнул им навстречу, улыбаясь и протягивая обе руки.

— Рад вас видеть. Премного наслышан о ваших необычайных способностях в картежных играх. Но не ожидал, что королевы преферанса окажутся к тому же и очаровательными дамами.

Ларису удивил такой прием и витиеватый слог хозяина.

— Преферанс — не картежная игра. Картежные игры — это очко, подкидной дурак и прочие плебейские развлечения, а преферанс — игра интеллектов, — не слишком любезно возразила она.

— Ой, не обращайте внимания на слова моей подруги, — тут же встряла Алла. — Она вообще-то дама хорошо воспитанная, но обиделась за свою любимую игру. Лара — патриот преферанса.