Любовь Стратегического Назначения - [12]

Шрифт
Интервал

Миша фыркает и качая головой смотрит на Шамиля.

— Не надо мне объяснять значение слова «минет», ладно? — Говорит он слегка удивленно. — Достал ты уже озабоченый татарин… Что за чушь? Вы все пэтэушники долбаные. Понапихали себе в башку каких-то грёбаных вымыслов. Какая связь между пухлостью губ и умением делать минет? И как размеры жопы влияют на темперамент, а?

— Не знаешь? Пойди в деревенский клуб, на дискотеку. И смотри на тех, кто танцует. Та, которая ловчее всех вертит жопой, та и в постели подмахивает лучше всех. Так деревенские себе шлюху на пистон выбирают… Не знал?

— Лажа! У меня была не просто танцовщица — стриптизёрша, понял?! На сцене — ураган, а в постели — абсолютно ничего особенного. Зато какая-нибудь скромница такое вытворяет, что потом ночь, проведённую с ней, помнишь всю жизнь…

— Ай! — раздражённо машет рукой Шамиль и отворачивается. — Стриптизёрша — бревно?! Это ты сам неумеха, значит…

— Это значит, что в голове у большинства людей сотни стереотипов. Пухлые губы — хороший минет? Придумать что-нибудь глупее трудно. — Миша тоже раздражённо отворачивается. Некоторое время в палате тихо. Слышно, как в коридоре шаркают пациенты, переговариваются и смеются медсёстры. Работает телевизор. Много обычных больничных звуков. Слышно даже далёкое тарахтенье вертолёта за окном…

— К вопросу о стереотипах… — сказал вдруг кто-то, и я понял, что это бомж Коля. Его голос все слышали в лучшем случае два раза — всё остальное время он молчит, отвернувшись к стенке. Поэтому когда сейчас он начал говорить, Шамиль и Миша уставились на него как на говорящий холодильник — ошеломлённо.

— Я тогда в Казахстане обитал… — продолжал неспешно Коля. — Маленький ещё был. Лет восемь, что ли… Ага… На окраине города жил какой-то казах, и к нему из аула часто приезжал родственник. На верблюде приезжал. Все знают, что верблюды плюются. Вот ты знаешь? — спросил вдруг он у Миши.

— Да, — ответил инженер-бурильщик.

— Вот… — рассудительно продолжал Коля. — Все знают. Откуда знают — неизвестно. Но уверены все: верблюды, когда злятся — плюются и это (пауза) — стереотип. Мы, пацанята, тоже знали об этой особенности верблюдов. Но никто из нас этот самый плевок никогда не видел…

Коля продолжал рассказывать, а я вдруг чётко увидел жаркий азиатский вечер, окраину города, почувствовал запах тлеющей неподалёку помойки и…

(ЩЁЛК!)

Дети дразнили его. Они стреляли в него из рогаток и кидали камнями. Верблюд косился и вздрагивал теми кусочками своего огромного мохнатого тела, в которые попадали злые камни маленьких садистов, но никак не хотел делать то, что от него требовалось. Тогда кто-то выхватил из помойки дымящуюся, всю в искрах, головёшку и стал размахивать её перед мордой животного. Верблюд, свирепея, захрипел и задёргал своей мохнатой шеей.

— Щас плюнет! — закричал известный во дворе хулиган и второгодник Васька Гнездилов.

Но верблюд, испуганный и разъярённый огнём, дымом и криками, дёрнулся, и верёвка, которой он был привязан к столбу, лопнула.

Он не стал плеваться. Он вдруг ринулся на толпу враждебно настроенных маленьких двуногих уродцев, причиняющих ему боль. Уродцы бросились врассыпную. Но один из них — самый маленький — убежать не успел…

Верблюд сбил его с ног и потоптался по маленькому тельцу.

— Этот мальчик чудом жив остался. Всю жизнь потом кривой на коляске ездил: верблюд ему ноги повредил и позвоночник, — сказал Коля и замолчал.

— А с верблюдом что случилось? — спросил Миша.

— Его отец покалеченного мальца из пистолета застрелил. Он в милиции работал…

Повисла тишина. Коля лёг на кровать и отвернулся к стенке — принял своё обычное положение.

— К вопросу о стереотипах, — сказал вдруг Шамиль. — Никакого отношения к пэтэушникам я не имею. У меня диплом Московского Государственного Университета.

«Интересно, — подумал я, — кусок железа в башке — это стереотип?»


* * *

Больничная библиотека находится на шестом этаже. Здесь множество пыльных полок и Марина — симпатичная светловолосая библиотекарша. Долгими часами она сидит среди многотомников, брошюр, оригинальных и переизданных версий, стопок периодики и прочей макулатуры. Попирая кулачком щёчку, она смотрит в окно и вздыхает. Понадобилось минут десять, чтобы объяснить, какая именно книга мне нужна.

— А-а-а… — наконец понимает Марина. — Это там, третий стеллаж от окна, вторая или третья полка сверху.

Я бреду в указанном направлении. Третья полка сверху. Всё верно — это то, что мне нужно. Возвращаюсь назад. У стола какой-то парень явно не больничного вида что-то тихо говорит Марине в ушко. Она, улыбаясь, смотрит в стол и тоже тихо отвечает. Марина берёт книгу и делает необходимые пометки в карточке. Парень в упор смотрит на меня, а я, заметив это, тупо гляжу в пол. Потом, прижав книгу к груди, ухожу, чувствуя их взгляды на спине. Уже почти покинув библиотеку, я слышу как парень спрашивает Марину:

— «Волшебник Изумрудного города» — это типа модный бестселлер?


* * *

Я прочёл книгу за сутки. Потом перечитал ещё раз. Мне стало понятно, почему профессор Васильев назвал меня Железным Дровосеком. Мне было непонятно другое: если я Дровосек, то где же Элли, Лев и Страшила? Где волшебные башмачки и пёс Тотошка? Где Великий Гудвин?


Еще от автора Олег Гладов
Гипно Некро Спам

Проникнуть на подпольные собачьи бои? Взять интервью у каннибала? Провести месяц в психлечебнице? Устроить фотоссесию в морге? – Они готовы на всё, лишь бы Быть Лучшими! Устраивать провокации! Выпускать лучший журнал во Вселенной! Встряхнуть эту Реальность!Герои этой книги живут каждый день как последний. Они горят, жгут, пылают! Они плюют на правила, лезут в неприятности, бьются головой о стену и живут в кубе из пуленепробиваемого стекла. Но однажды, они переходят грань. И теперь должны спасать не только свои жизни…В «Гипно Некро Спам» несколько небольших историй, на первый взгляд не связанных друг с другом, неожиданно сплетаются образуя гипнотизирующее полотно затягивающего, погружающего в себя мистического триллера, полного тайн, магического реализма и неожиданных поворотов сюжета.


Смех Again

Артем с детства ненавидящий своё имя, развлекается рассказывая небылицы о себе в поездах. Под вымышленным именем он на ходу выдумывает себе биографию, обманывая случайных попутчиков и получая от этой бесполезной неправды выбросы адреналина в кровь. Но однажды, его ложь приводит к необратимым последствиям и он оказывается заложником безвыходной ситуации… В книге «Смех again» — много тёмной мистики. Здесь роуд-муви. Здесь Свадьбы и Похороны. Черные пальцы, выжимающие раггу из баяна. Татуировка «After death this body recovered and disposed» чуть ниже пупка.


Кровь. Закат

Из архивов отдела ***. 25 мая 2017 года.…написано по стенограммам контакта с майором Кровником. Сеанс связи проводил руководитель отдела *** Кузьмин. Проводником к сознанию был агент Пронин. Кровник объяснил, что его заданием было доставить оружие в Москву. Во время выполнения задания, Кровник попал в пещеру сна. Для самого Кровника это его последний сон, он длится несколько секунд в гаснущем сознании – но в самом сне много лет ведёт бой с монстрами, которые пытаются прорваться в пещеру. Спустя полчаса, после выхода на связь, контакт с майором был прерван, связь заблокирована бессмертными.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.